В каждом большом городе у меня (думаю, не только у меня) есть особое, заветное место. Приезжая в Северную столицу, я тут же спешу в Эрмитаж, на третий этаж, к любимым импрессионистам. В Омске иду к «Достоевскому», в Литературный музей, в Киеве – к Булгаковским местам… В Москве – одно из замечательных мест для несуетных размышлений – тихий дворик с памятником Николаю Васильевичу Гоголю на Никитском бульваре.
Впервые я познакомился со скульптурой Н.Андреева не в натуре, а листая в младенчестве подшивку дедушкиной «Нивы» за 1909 год.
…Глубоко задумавшийся человек, повернувший голову вбок, смотрящий вниз, ниспадающие с плеч складки одеяния. Но всего любопытней было разглядывать барельефы, с четырех сторон окружавшие темный постамент. В журнале они помещены укрупненно, на отдельном листе: Рудый Панько, Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, хвастун-Хлестаков…Некоторых я уже знал по рассказам родителей и по радиопередачам. А когда, взрослея, сам прочитал произведения Гоголя, непременно в начале апреля открывал юбилейную (к 100-летию классика) «Ниву» и всматривался в выразительные гоголевские сцены и типы: Невский проспект, Портрет, Шинель, Манилов с Чичиковым, Коробочка… Прямо-таки гоголевская хрестоматия в камне!
В студенческие 60-е, приехав в Москву, я попытался найти памятник. Москвичи указали на гладкую статную фигуру человека в крылатке, глядящего в «светлое будущее». Я уже знал, что существует этот, другой, монумент работы скульптора Н.Томского. Здесь, на Гоголевском бульваре, – шум, гам, толпа, машины… Но мне непременно нужен был МОЙ Гоголь. И я нашел его! На Никитском бульваре, в камерном дворике, где прошли последние дни писателя, – тишина, зелень, лирический минор. Здесь можно «говорить» с Николаем Васильевичем Гоголем.
И вовсе не кажется он просто мистиком, как считают многие. Конечно, есть что-то такое, но более, мне кажется, скульптор воплотил идею «Тайны Гоголя». Здесь больше не мистики, а думы, трагического раздумья. Используя прием вождя, я мог бы сказать: «Эта вещь посильнее «Мыслителя» Родена».
...Десять лет назад, готовясь к 200-летию классика, группа авторитетных товарищей выступила с инициативой переноса андреевского Гоголя на его прежнее место. Покатилась дискуссия. Одумайтесь! – встревожились разумные люди. Об этом, в частности, писала тогда и «ЛГ» (статья И.Монаховой «Легкость в мыслях необыкновенная», № 3-4, 2009 г.). Казалось, одумались… Ан, нет! Проходит пять лет, и структуры столицы, ведающие культурой, вновь поднимают вопрос: скульптуру работы Томского убрать, а фигуру, изваянную Андреевым водрузить на ее «законное» место («Эхо Москвы», 12.03.2014).
Нет его, прежнего, законного места! Каждому внимательному зрителю, архитектору, ваятелю известно, сколь важны антураж, окружающая среда (историко-культурная, ландшафтная и антропогенная) для обзора скульптуры, для восприятия персоналии, для полного раскрытия образа.
А поставь андреевского Гоголя на бульвар, к нему и не подойдешь! И не почувствуешь его думу. А барельефный пояс? Уже и не разглядишь издали, через машинный поток, ни кривляку Добчинского, ни могучего Бульбу!
Пусть памятник стоит в покое и раздумье у дома, где жил и умирал великий русский писатель и мыслитель.
А что делать с другим Гоголем, сотворенным в период «лакировки действительности»? Пусть себе стоит. Да и сам классик русской литературы разве был одинаков? Вспомним хотя бы его блистательный юмор, сатирические комедийные образы и, другое – жизнеутверждающий пафос «Руси-тройки», а еще и – аскетические размышления его Духовной прозы.
...Увидев в «ЛГ» полосную статью Сергея Колпакчи «Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара», я встревожился: неужели опять о переносе монументальных скульптур? Прочитав, успокоился, речь идет о многих значительных мероприятиях в столице в год 210-летия классика, в том числе – о бережном отношении к произведениям ваятелей.
Несколько лет назад я поделился своей тревогой за судьбу гениального творения скульптора Н.Андреева с моим другом, поэтом Германом Дробизом. Ночью он разразился стихом, наутро звонит и...
ДВА ГОГОЛЯ
1-й Гоголь:
– Сколь грешен я и в думах мглист,
живу с душой больною…
2-й Гоголь:
– Я жизни рад, я – оптимист,
повеселись со мною!
1-й:
– Андреевский – угрюмый и печальный,
тоска – стезя моя.
2-й:
– Я – Томского питомец величавый…
Оба:
– Который я?
И тот, и другой Гоголи – оба наши. Установленные в разное время, они отражают эстетические и социальные веяния разных эпох. Пусть стоят, как стояли. А те, кто вновь будоражит общественность войной с памятниками, пусть лучше займутся животрепещущими проблемами современности. Их немало.
Владимир БЛИНОВ, Екатеринбург
фото: FB.ru