Времена массового читателя прошли, а так хотелось бы (по примеру св. князя Владимира) завести народ в живительные воды – русской словесности. Давнее искушение: взять «Евгения Онегина» и, «не мысля гордый свет забавить», сверить день нынешний с веком минувшим и поразмышлять о героях нашего времени. Оговариваясь при этом, что не все совпадения случайны.
В самом начале 90-х Некий Господин (в дальнейшем НГ) был на мели. В свои 25 лет он сменил массу профессий, занимаясь всем, чем может человек с модельными данными, амбициями и десятиклассным образованием. НГ «рыться не имел охоты в хронологической пыли бытописания земли», но был красив и ярок: «чего ж вам больше?». Все бы хорошо, но имелся у НГ порок непреодолимый: он совсем не умел говорить. Однако начиная фразу, так мастерски создавал атмосферу внутреннего креативного кипения, что казалось, мысли теснят друг друга, оттого и сумятица речи. Интуитивно и не ведая истока, НГ дошел до рекомендации великого Гете: не можете поразить избытком мысли, потрясите недостатком связи. Этим приемом НГ пользовался умело. Он вообще умело пользовался всем: людьми, обстоятельствами и главное – временем, в котором мы начинали жить.
Каждую минуту он был в стойке: кто позовет? Сигнала все не было, но НГ верил, что дождется. А пока дневал и ночевал в поисках хоть какого-то дела по домам многочисленных знакомых. С людьми он сходился быстро, однако ненадолго: «но дружбы нет и той меж нами, все предрассудки истребя, мы почитаем всех нулями, а единицами себя». Начало его карьеры постсоветского периода – торговая американская фирма московского разлива. НГ делал здесь показы одежды, поставляемой в первопрестольную человеком с фамилией в полстроки и такой же затейливой биографией, да еще ставил неброские дефиле в скромных залах.
Любопытно он проявился однажды на одном из только набиравших силу конкурсов красоты: в качестве натренированных им моделей выступали работницы текстильных фабрик. Красавицам от лица еще весомой легкой промышленности дарили что-то дефицитное, а НГ все повторял: «Хорошо быть бабой, блин!» Такая мизерабельность принца с отдаленного севера столицы вызывала сочувствие: каково ему с налаченной шевелюрой выходить из всенародно загаженного подъезда и полтора часа ехать в ленивый, томный центр.
Его время наступило в 90-х. Новой России требовались новые русские. «Sturm und Drang»: НГ, вслед пламенеющим немцам, стремительно вырывался из прошлого, не имея, правда, понятия ни о штурме, ни о натиске. Его исступленный протест против «совка» не имел под собой ни идейной, ни удобренной культурной почвы, просто очень хотелось заработать здесь, сейчас и по-любому. НГ брался за все, но хотел ходить в творцах. Рекламная компания, случаем оказавшаяся на взлетной полосе, взяла его под слабое крыло: в разгар перестройки не только о рекламе, но о товарах стали забывать. Общение с людьми пера давалось непросто: его спичи вызывали улыбку, и на очередную «тубаретку» цитировался классик: «как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю». Ах, эта страсть к цитатам образованного сословия! А еще вопросы веры. Совести. Умные разговоры НГ переносил стойко, хотя туманился немного. НГи никогда не бывают читателями, зато у них много успешной практики. Виртуозно используя корпоративный разум, НГ взлетал «по мраморным ступеням» резвее прочих.
Одна скромная газета напечатала статью о российском таланте, где правда и неправда существовали одновременно, как всегда будет в его жизни. Протоколы о намерениях выдаются за конечный продукт, а конечный продукт приобретает масштабы планетарные: «слишком часто разговоры принять мы рады за дела». Слово «раскрутка» еще не вошло в словари, но работало вовсю, и статейке НГ радовался несказанно: началось!
Первым международным объектом стала, конечно, Америка. В поездке подсобил тот самый русский американец с бескрайней фамилией: он повез на экономическую родину показ обуви с манекенщицами, отобранными НГ. Он приехал через две недели, о Лас-Вегасе делился взахлеб, но был мрачен. Что-то нечисто вышло с показами, но НГ «одним дыша, одно любя, как он умел забыть себя!», вскоре получил заказ на рекламный ролик.
В опусе начинающего клипмейкера были заняты знакомые и малознакомые ему люди, участвовал даже фактурный восточный бомж. Максимальный бюджет при минимальных затратах – такая была игра в рекламе 90-х. Орел наш белый уже подрагивал крылышком. Перед ним открывались новые горизонты: «мы все глядим в Наполеоны; двуногих тварей миллионы для нас орудие одно…»
Единственный вопрос, который теперь занимал душу и ум НГ, был: я талант или гений? Для себя он уже решил в пользу последнего, но хотелось подтверждений со стороны. Со всеми, кто и первый-то вариант подвергал сомнению, НГ порвал решительно и без сожалений. Новое время получило своего героя, и началась фантасмагория феерического восхождения. Теперь об НГ можно было узнавать из средств массовой информации. Для него все эти средства были хороши, особенно телевидение: в стильных и очень дорогих вещах «мод воспитанник примерный» появлялся на всех тусовках, за калейдоскопом его обликов было трудно уследить. НГ знал, чем взять своего клиента! Все кинулись наверстывать возраст и внешность: куафюры и кутюрье стали властителями снов и бессониц. По одежке и принимали, и провожали, и сопровождали, и на старые русские вопросы были даны новые русские ответы.
А НГ вдруг заговорил! Что думали о нем маститые ведущие, бог весть, но он пометил все сколько-нибудь значимые программы. С интервьюерами был по-братски на «ты», небрежно демонстрируя башмаки, стоимость которых своевременно осветило популярное кислотное издание. Собственно, тема бесед значения не имела: требовалось лишь мелькание на экране. Когда публика заворожена обувью, текст не отвлекает.
Самым удивительным в восхождении НГ было то, что за ним не стояли могущественные мужчины или влиятельные женщины; ни связей, ни денег – даже новомодных пороков не водилось. Зато он горел великой целью: пробиться любой ценой. Стать кумиром.
И вот он неотвратим и внимаем, с такой-то высоты «всякий мой усердный вздор заслужит благосклонный взор». НГ заявлял себя всюду: от фотографии до театра и кино, но все проекты с его участием были или провальны, или очень скромны. Даже окруженный классными профессионалами, он не взял ни одной вершины: «ничего не вышло из пера его».
Однако земных дел показалось мало, и гуру из вчерашних прозелитов, протрындев в каждом тренде, включая политические, устремил свой взор к небесам, с целью освоения «православного ресурса» (термин НГ, не оставлявший надежд ни православию, ни тем более «ресурсу»). Что нам еще покажут: «Чем ныне явится? Мельмотом, космополитом, патриотом»? Во времена, когда у каждого отмеряющего своя мера, а у каждого подпрыгивающего своя планка, особенно горько за пророков и титанов: «Чья благосклонная рука потреплет лавры старика»?
Пушкина нам читать и читать…
Елена КАЗЕННОВА