ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ В ЛИТИНСТИТУТЕ
В первой декаде апреля 7527-го года от Сотворения Мира в «День открытых дверей» юноша 17-ти лет, имеющий слегка заниженную самооценку, переступил порог Литературного института им. Горького...
«Абитуриент! Сдай ЕГЭ, творческие экзамены в ЛИТе и стань студентом единственного в мире по своей уникальности института, в котором на двух студентов приходится один преподаватель с ученой степенью!» – неслись призывы с разных сайтов, которые давали школьнику надежду на светлое будущее.
Сентиментальный, любознательный, без вредных привычек и с приличным чувством юмора юноша с самого детства всегда и во всем пытался найти здравый смысл. Особенно его интересовали люди, которые считают, что спокойно могут обойтись без этого самого смысла, и им совсем неважно, что из-за намеренного отрицания причинно-следственных связей в их неразвитом гипоталамусе постепенно разрушаются цепочки нейронных соединений, приводя в результате к неприятию метафизических законов...
...Лекция именитых преподавателей давно закончилась. Почти все разошлись, а школьник все бродил и бродил по коридорам старинного особняка, подушечками пальцев слегка касаясь стен, к которым прикасались известные писатели, кумиры, инженеры человеческий душ! Эта мысль услаждала его разум.
Войдя в одну из маленьких уютных аудиторий, на стенах которой висели портреты великих поэтов, прозаиков, критиков, мыслителей, молодой человек открыл форточку и сел у окна, положив руки и голову на стол.
Легкий ветерок приносил с улицы в комнату колокольный звон, который слышался то приглушенно, то вдруг рассыпался по чистому полу, как разбитый горный хрусталь...
– Он спит... – прошептал с портрета Паустовский, обращаясь к своим коллегам.
– Не сплю я... – чуть слышно ответил юноша.
– Спит он, спит... – Не унимался Паустовский. – Писателем решил стать... А его отец не одобряет выбор сына! Хочет, чтобы стал, как и он сам, художником.
– Но его отец – самоучка! У него за плечами не то что высшего художественного образования нет, но и даже детской художественной школы! – съязвил Гоголь. – Сколько слез пришлось испить его бороде, пока пальцы учились смешивать масляные краски!
– Вот для этого и нужен институт! – Убеждал Паустовский. – Хотя, справедливости ради нужно сказать, что у его родителя копии с голландских мастеров часто покупают профессиональные художники. Да еще и просят не подписывать картины...
– Лит – это мой институт! – сказал Горький. – Хочет парень учиться в нем – пусть учится! Читатели разберутся, когда писать начнет.
– Да ну?! – возмутился Маяковский. – Читатели не смогут оценить профессионализм автора так, как это сделают в Лите! Здесь мастер-преподаватель ищет в каждом поступающем изюминку... Помните, как «Петух, в навозной куче роясь, нашел жемчужное зерно?!»
– Да, уж... Трудно им на экзаменах «отделить зерна от плевел»! – согласился Горький, – особенно когда нужно перечитать тысячи страниц текста, поданного абитуриентами вместе с документами! Один только экзамен «Творческий этюд» чего стоит! Почерк у некоторых, как у Пушкина... Поди разбери! Вот бы разрешали поступающим на этом экзамене печатать на компьютере! Не в Ворде, конечно, который ошибки исправляет, а в «Блокноте». Печатать легко: в час можно выдать 2-3 страницы, да и проверять не настолько сложно... Это хоть немного облегчило бы задачу педагогам!
– Кстати, это экстрасенсы парню сказали, что он – будущий писатель, – подключился к разговору Есенин. – И это неправда, что все экстрасенсы от дьявола! Сколько батюшек и монахов «видят» будущее!
– А я считаю, что писатель – это, как и режиссер, профессия возрастная! Куда он лезет «... в калашный ряд»? – Пришел в негодование Белинский.
– Вы неправы, сударь, – попытался защитить школьника Герцен, – из него получится приличный критик! Своим острым языком он будет разбивать чужие произведения в пух и прах!
– Вот как раз для этого и нужны педагоги-профессионалы! – вставил Паустовский. – Они научат критиковать так, чтобы авторам после критики не захотелось полезть в петлю...
– Говорят, что в школе этот юноша все 11 лет учился на «4» и «5», – Восхищенно сказал Мандельштам. – Учителя его любили. В начальной школе, когда во время урока математики он шептал своей первой учительнице: «У меня вдохновение...», то она давала ему лист бумаги и разрешала писать стихи. А в конце урока забирала то, что было написано, со словами: «Вот придут ко мне в будущем журналисты расспрашивать о тебе, а я возьму да и покажу им твои стихи из этой папки!»
– Это очень хорошо, что он пробует силы и в прозе, и в критике, и в публицистике, и в детской литературе, и в драматургии! А еще в его голове рождается множество светлых идей! – Воскликнул Горький. – К примеру, почему бы студентам не обратиться к богатым мира сего с просьбой помочь сделать при Лите ботанический сад, как в МГУ? Небольшой, с лавочками и фонтаном... Я «видел» этот сад в будущем... А на его фасаде – табличка с именами меценатов... Сколько прекрасных стихов родится у студентов в этом саду! Или почему бы не сделать свою команду КВН? Грех ведь не использовать личных поэтов и писателей! Как раз и чувство юмора его пригодится…
– Что вы все время пытаетесь залезть своей мокрой тряпкой ко мне в рот?!! - Закричал Блок.
– Сейчас, сейчас, только вот протру пыль... – Ответила уборщица, пытаясь тряпкой, намотанной на швабру, протереть каждый уголок портрета.
Она вошла в аудиторию так тихо, что гении, увлеченные разговором, ее даже не заметили.
– Эй, милый! – Обратилась она к пареньку. – Ты че здесь разлегся? Иди спать домой!
Школьник открыл глаза. Перед ним стояла рыжая женщина средних лет с аппетитно-пышными формами, в синем халате и с ведром воды в руке.
- Студент? – Спросила уже более мягким тоном дама.
Юноша встал и посмотрел на Максима Горького. Писатель лукаво прищурился и улыбнулся себе в усы... Молодой человек улыбнулся ему в ответ и в приподнятом настроении пошел к выходу, на ходу обдумывая сюжет нового рассказа...
Сергей РОМАНОВ, 17 лет