Дорогие друзья! Во-первых, от имени правления Союза писателей России я вас поздравляю с вашим постоянством. В России у нас не так много проводится конференций так стабильно, четко, интересно. Есть праздники, есть фестивали, есть дни литературы и прочее. Но чаще всего они бывают от случая к случаю. Если говорить о самых стабильных, четких, то это, как правило, те, которые проходят в национальных республиках. Например, в Дагестане каждый год проходит несколько литературных конференций и праздников. Допустим, уже лет тридцать существует конференция и фестиваль, посвященные Расулу Гамзатову. Из русских писателей, кому посвящены наиболее интересные и обстоятельные конференции, я бы назвал Василия Ивановича Белова, Вадима Валериановича Кожинова и еще несколько. И среди них – Юрий Кузнецов. Благодаря вашей работе можно сказать, в соответствии с темой нынешней конференции, что «родное сжимается в кулак». И это замечательно. Потому что, казалось бы, Кузнецов не настолько уж широко известен. Между тем, вроде бы широко известны Исаковский и Твардовский, но в связи с их именами ничего такого регулярного, ясного и интересного не происходит даже у них на малой родине. Может быть, это связано с тем, что в творчестве Юрия Кузнецова есть особая такая интеллектуальная составляющая, которая представляет интерес для литературоведов, дает им пищу для исследований, размышлений, так что хочется еще и еще встречаться и говорить…
Союз писателей всегда будет рад участвовать в мероприятиях, связанных с именем Юрия Поликарповича Кузнецова, и, видимо, мы сами тоже будем время от времени что-то инициировать. Если говорить о моем личном отношении к Кузнецову, то Юрия Поликарповича я знал лично, участвовал в свое время с ним вместе в семинаре по национальным авторам и в других с ним встречах, разговорах…
А если говорить совсем по теме сегодняшней, то мне в свое время запало одно стихотворение, которое вы все, конечно, знаете («Двое»):
Где-то в поезде ехали двое,
Невпопад говорили, и вдруг
Я словечко услышал такое –
До сих пор пресекается дух.
Глянул: бабка над внуком рыдала
И рыданьем баюкала слух.
– Кто тут был?
– Никого не бывало… –
До сих пор пресекается дух.
И словечко-то, право, пустое,
И расслышал его я не так:
– В этом мире погибнет чужое,
А родное сожмется в кулак.
И, вы знаете, прошли годы, а это стихотворение во мне жило всегда. И именно вот эта строчка «Но родное сожмется в кулак». Я уже забыл, что это происходило в поезде, что там некие двое, которые о чем-то говорят, но все время помнил слова «но родное сожмется в кулак» и думал об этом. Потому что мне казалось, что русским как раз не хватает – сжаться в кулак, русские всё время в каком-то раздрае. «Когда же мы сожмёмся?» – думал я, и даже как-то давно – где-то в 1990-м году – написал такое стихотворение:
Небо русское в инее звёздном,
На равнине уснули стога...
Нам хватиться России не поздно
И вернуться в свои берега.
Этот век нас вполне заморочил,
Но ведь должен развеяться мрак –
И поэт Кузнецов напророчил,
Что «родное сожмётся в кулак».
С одной стороны, многие корят Валентина Распутина за то, что он впервые с трибуны сказал: может быть, России надо отделиться от Советского Союза? (то есть как бы «сжаться в кулак»). Он потом оправдывался… Ну, он человек иррациональный, и когда его доведут, может что-то резкое сказать, а его действительно предыдущими выступлениями тогда довели… И в принципе это было выражением мыслей и чувств немалой части русского народа. Но вы знаете, что произошло потом? Поскольку у нас, у русских, все запрягается медленно, хотя потом, может быть, и едем быстро… Произошло то, что кулаки стали сжиматься быстрее не у нас. Вот наш председатель Союза писателей Николай Федорович Иванов только что вернулся из Минска с Международной книжной выставки. И что он там увидел? Приглашена как бы Россия в лице Союза писателей России, но при этом приглашены и Союзы писателей отдельных республик (допустим, республики Дагестан, Марий Эл, Башкортостан), которые прямо с трибуны называют отдельными государствами. И им это нравится. Я знаю этих писателей, этих руководителей писательских организаций, которым это все нравится и у которых вот этот национализм, вот это «сжатие в кулак» пошло быстрее, чем у нас. Они как-то быстрее стали от нас отделяться. Допустим, выступает где-то представитель республики Марий Эл и говорит: мы занимаемся переводами татарских поэтов, башкирских и т. д. У него спрашивают: «А русских вы переводите? Русских приглашаете на фестивали?» Оказывается, не переводят и не приглашают. Вы понимаете? Это тоже проблема «родного, сжатого в кулак». Я всей душой поддерживаю мысли Юрия Поликарповича Кузнецова, но вот это вот «родное» вылилось в национализм, а национализм, как мне представляется, до какой-то поры, конечно, русским помогает, но с какого-то времени уже начинает и вредить. Потому что, мне кажется, что наше русское – это все-таки объединяющая роль. Все равно никуда от нас не денутся другие наши народы, и мы должны все сделать, чтобы и татары были русскими, и башкиры были русскими и т. д. Это очень трудно, но это надо делать и к этому надо стремиться.
Мне среди стихотворений Юрия Поликарповича очень близко все, что связано с родным. Когда он пишет:
Бывает у русского в жизни
Такая минута, когда
Раздумье его об отчизне
Сияет в душе, как звезда.
Конечно, это – родное. И у него много таких стихотворений.
Что касается вселенского… Когда я об этом думаю, мне вспоминается греческий миф о Беллерофонте. Беллерофонт рвется в небо на крылатом коне Пегасе, а боги его сбрасывают на землю. Он опять рвется на небо, но боги опять его сбрасывают. И т. д. О чем нам говорит эта древняя мудрость? Я понимаю так. Человек вроде бы напрасно поднимается ввысь, это бессмысленно, нам никогда этой вселенскости не понять и не достигнуть, но… НЕЛЬЗЯ туда не подниматься, нельзя не стремиться, иначе человек будет горизонтален и даже пошл. Поэтому такая амплитуда движения предназначена поэту изначально.
Но у Кузнецова есть еще, конечно, личностный момент. Он родился таким богатырем, что ему было тесно в плоскости, в бытовых рамках. Поэтому он рвется и на Север, и на Юг, и на Запад, и на Восток, и к солнцу, и корнями под землю… Вот совсем еще раннее, юношеское стихотворение (1959):
Надо мною дымится
пробитое пулями солнце.
Потом приходит тема космонавтов. Это тоже не случайно и не напрасно. Или вот такое стихотворение времен службы в армии (1962):
Я помню ночь с континентальными ракетами,
Когда событием души был каждый шаг,
Когда мы спали, по приказу, нераздетыми
И ужас космоса гремел у нас в ушах.
Или вот это (1957):
И бог
всех звёзд
продрог,
как пес.
Он очень рано стал об этом думать, и у него очень рано стали появляться вот эти вселенские образы. И именно этот замах позволил, на мой взгляд, Кузнецову стать таким масштабным поэтом, какой он есть.
И еще один момент я хотел бы затронуть. Что является показателем того, что поэт необходим народу? Если его строчки становятся заголовками в каких-то простейших районных и областных газетах. Я, например, в «Тверской жизни» обнаружил такую статью: «В этом мире погибнет чужое, а родное сожмется в кулак». Думаю, ничего себе! Это про Кузнецова, что ли, статья? Ничего подобного. Это написано про одну семью во время войны. В общем, там ничего нет про Кузнецова. А есть о том, как русские люди после войны очень сильно помогали другим людям выжить. И только в начале статьи автор говорит: «Строки, вынесенные в заголовок принадлежат поэту Юрию Кузнецову. А вспомнились они мне в разговоре с жительницей города…» И все. Вот это уже о многом говорит. Мне-то всегда казалось, что Кузнецов все-таки поэт не для народа. Но я не совсем прав. Просто проходит какое-то время – и, как мы видим, он становится нужным и важным для народа. И для этого многое делает, в том числе, наша конференция.
Г.В.ИВАНОВ,
первый секретарь правления Союза писателей России