И снова финалист премии «Лицей». На этот раз – Ислам Халипаев.
Предлагаем ознакомиться с фрагментом из его романа.
Пятница. Делать уроки – для слабаков
— Тебе нужны какие-нибудь вещи! — сказал раздосадовано Крутой Али.
— Какие вещи? — спросил я.
— Ну такие, чтобы ты сразу злился. То есть, вспомнил их и сразу злой!
— Сходу?
— Сходу!
— Как Халк?
— Да, точно, как Халк или лучше, как я. Я бы выстигнул Гасана-Вонючку.
— Тебе легко говорить. Ты суперкрутой воин.
Я пощупал рукой новоявленный синяк под правым глазом. Это место болело, но не так сильно, как могло показаться со стороны. Но и боль пока не ощущалась, ведь драка завершилась только минут пять назад.
— Ай... Сильно видно?
— Пока он просто красный, но судя по моему чемпионскому опыту бесконечных драк с разными врагам , этот фингал станет синим.
— А потом?
— Желтым, зеленым, фиолетовым — пожал плечами Крутой Али.
Я доверяю мнению Крутого Али, потому что он опытный уличный воин, но вообще у меня тоже неплохой опыт. Я тоже типа часто дерусь. В школе все крутые часто дерутся, и я тоже не отстаю. Если бы в нашей школе был рейтинг драчунов я был бы точно в десятке! Махмуд, Анвар, два Маги, Заирбек, Зубастик, Ася, которая ходит на карате, Наби – ее брат (он тоже ходит на карате), Велихан и я. Ну, Муртуз, Гасан-Вонючка, Марат, Саид,
Умар... Да блин! Ну, я точно был бы на 20 месте или даже выше! Так-то я веду список всех драк, которые случаются у нас во втором классе, и иногда пишу третий класс тоже, а то откуда знать с кем придётся делить поле брани.
— Крутой Али?
— Че?
— Почему место, где дрались в древности, называли «поле брани»?
— Ты откуда это узнал?
— Учительница так сказала. А еще в фойе висит картина «Поле брани чёта...чёта...»
— Наверно это ошибка. Там поле брОни должно быть.
— Ты че? Серьезно?
— Нет, откуда мне знать. Мы называем это «местом помахаться». Типа: «Идем, там есть место помахаться». Щас еще говорят «зарубиться». «Если тебе что-то не нравится, мы можем зарубиться один на один за школой». Есть еще плохие слова, но я их не говорю.
Я остановился, потому что вспомнил о том, что типа мама увидит синяк и опять захочет прийти в школу. В прошлый раз мне удалось ее кое-как отговорить. Но в прошлом году она целых 3 раза приходила разбираться, почему я так часто прихожу домой с синяками. Ей не понять, что для таких, как я, очень важно делать то, что мы любим. А мы любим драться и побеждать, а потом опять драться. Так делают все воины и Крутой Али тоже, и я тоже должен быть таким.
— Крутой Али.
— Че?
— Типа мама узнает, что меня побили.
— Тебя не побили! – крикнул на меня Крутой Али, так что после его крика у меня в левом ухе свистело еще несколько минут. — Их было много. Пять или… или двадцать пять. Или миллион, я не помню.
— Я дрался один на один, — выдохнул я разочарованно.
— Это ты так думаешь! Ты же не видел, что происходило вокруг, а я там был и все видел. Сколько у тебя глаз?
— Два.
— А сколько их там стояло?
— Пять? – спросил я, посчитав в уме.
— Я точно уверен, что их там было не меньше ста, но даже если пять, это была психологическая атака. Они отвлекали тебя от Гасана-Вонючки. Они кричали всякие обзывания на тебя, чтобы ты смотрел в их сторону пока Гасан-Вонючка пытался тебя побить. Это все было заранее запланировано. А ты видел портфель человека-паука у Саида?
— Ага.
— Все знают, что человек-паук твой любимый герой, поэтому этот Саид принес его, чтобы ты отвлекался на портфель.
— Точно, — удивился я.
— Меня слушай, я опытный воин. Это был их план, они знали, что у тебя только два глаза.
— Тогда ты должен был мне подсказать!
— Я пытался! Но ты не видел мои сигналы. Я делал так! — Крутой Али начал показывать на свои глаза указательным и средним пальцем и потом на мои. – Тебя отвлекал дурацкий портфель и обзывания. Не волнуйся. Когда дерешься с подлыми врагами, такое бывает. Я привык, я дрался с тысячами врагов, всегда побеждал, но это же я.
— Гасан-Вонючка! — буркнул я и опять остановился. Начал оглядываться. Мы шли вдоль «Собачьего Парка», отличное место для драки.
Отличное поле брани.
— Ну че? — спросил Крутой Али. Я вошел в кусты, сломал старую ветку дерева коленом два раза, третий не получилось и вернулся на тротуар.
— Я когда злой, мне надо что-нибудь ломать, — произнес я и добавил, — это я только что понял.
Когда я буду злой мне надо будет что-нибудь ломать и типа, чтобы все видели. Ударить ногой мусорку, или... или ветки ломать, как сейчас. Ты слышал мощный звук? Такой хтыщ!
— Слышал.
— Круто, даже?
— Круто. Лучше бы кости твоих врагов, но и маленькая веточка сойдет. На счет мамы...
— Типа мамы, — поправил его я.
— Типа мамы. В прошлый раз она сказала, что придет жаловаться в школу если еще раз увидит меня с синяком.
— Репутация... – выдохнул я себе под нос. Меня бесит, что репутация так важна.
— Да, репутация, это важно, — многозначительно сказал Крутой Али, — если она придет в школу, это конец. Скажешь ей, что вступился за девочку, мамы это любят. И выиграл. – Я согласился. Это звучит логично, а потом он добавил. — А девочка тебя поцеловала и все это видели. Четко?
— Ты че?
— Ладно, на счет поцелуя не говори, в остальном все так: защищал девочку, выиграл. Вопросы?
Я помотал головой. Хороший план. У Крутого Али всегда есть план. Хорошо, что мы лучшие друзья.
Я пришел домой и закрылся в своей комнате. Типа брат может прийти в любой момент, а типа мама придет только после шести. Крутой Али сидел под окном. Он вообще никогда не заходит в дом, потому что он уличный воин. Я хочу быть на него похожим.
Я подошел к зеркалу, чтобы изучить боевую отметину. Линейка уже была наготове.
— 3 октября, — объявил я, включив диктофон на телефоне подрался с Гасаном- Вонючкой. Проиграл.
— Это была ничья, — влез Крутой Али, заглядывая в окно второго этажа.
— Я был внизу, он был наверху! — разозлился я, но скорее на себя чем на Крутого Али.
— Хорошо, проиграл, так проиграл, — пожал плечами Крутой Али. — Тебе надо принять поражение и стать сильнее!
— Великие войны не принимают поражения! Ты же не принимал!
— Я не проигрывал, — опять он пожал плечами. Бесит.
— Не сравнивай нас. Ты великий воин, а я только начинаю свой путь воина. Итак, результат — синяк, четыре сантиметра в ширину, три в высоту, под правым глазом. Крутой Али.
— Че?
— Есть разница между синяком и фингалом?
— Неа.
— Хм, фингал круче звучит. Как думаешь?
— Да.
— «Фингал»... Причина драки — моя нереально крутая крутость. Нет, просто нереальная крутость, которой завидуют все в классе. Общий результат неутешительный.
Я вынул свой таблицу разборок и записал результат в ничью. Получилось 3 победы, 7 ничьей и 6 поражений (но это не честно, у меня только 2 глаза. Примечание: психологические атака количеством. Надо что-то с этим делать на будущее). Но я только начинаю. Пока только 3 месяца прошло, как я решил стать крутым воином. Так что это не в счет. Это просто тренировки.
Я решил, что скажу типа маме, что это не задиры, а я вступился за Амину и скажу, что победил, это не считается за вранье. Когда хочешь сделать хорошее врать можно. Я хотел защитить Амину, это хорошо, значит так можно сказать.
— Что думаешь, Крутой Али? – Я показал ему последние записи в дневнике воина.
— Потом можно если что извиниться. Извинения детям всегда прощают. Сколько тебе уже?
— Восемь.
— Да, тебе еще можно врать и потом извиняться, — кивнул он с пониманием дела.
Я убрал боевой архив обратно в шкаф и отжался 5 раз. Неделю назад я отжимался 3 раза, а теперь 5. Я настроен серьезно. Я должен быть готов, когда судьба меня позовет делать великие и крутые дела.
Ближе к вечеру пришла типа мама. Она спросила, как прошли уроки, я ответил, что нормально, но я знал, что она заметила синяк. Это значит, что мы еще вернемся к этому разговору.
Придется рассказать, что это результат «исключительно джентельменского поступка» (так сказал мужик из рекламу духов для мужчин).
Думаю, типа мама меня похвалит, за то, что я вступился за честь девушки. Женщин легко обмануть. Я вообще суперкрутой мастер обманывать, но я не обманываю просто так. Только иногда. Вообще редко, тем более что на кону была моя репутация. Учебный год начался месяц назад. Это мой шанс начать новую жизнь и показать, что я изменился за время летних каникул. А я и так изменился. Я еще решил встать на путь воина и в тот момент познакомился с Крутым Али!
— Кушать-ку-ку-кушать! Кушать-ку-ку-кушать! — объявила на всю квартиру типа мама. Я вышел из комнаты с недовольным лицом. Пусть не думает, что я голодный. Великого воина нельзя никуда заманить вкусной едой. Только славной битвой.
Славной битвой на поле брани. Я сел за стол и подумал, что эта кухонька скоро станет для меня маленькой, когда я стану воином. А ведь в квартире живет еще типа брат Ахмед и типа мама. Зачем она вообще готовит еду в такой маленькой кухне? Почему мы не переезжаем в нормальную большую квартиру?
— Ку-ку-ку! А, ты тут, — сказала она, увидев меня. Ходьба в стиле ниндзи под названием «Шёпот листьев» моя новая техника, меня недавно научил Крутой Али.
— Шелест лучше, — сказал высунув лицо из окна Крутой Али. Я согласился.
— Итак, великий воин... эм… ты определился с геройским именем? — спросила типа мама.
Я пожал плечами прямо как Крутой Али. Я совсем недавно отказался от своего старого имени, потому что подумал, что если начинать с чистого листа, то нужно новое и суперкрутое имя.
— Не понимаю, почему тебе не нравится Артур? Очень даже геройское имя. Король Артур, круглый стол, все дела? Не круто? Это вполне себе крутой мужик. Артурчик?
Я промолчал. Нельзя отзываться на имя, от которого ты отказался. Мы услышали барабанный стук в дверь.
— Вот тебе и вовремя! — обрадовалась типа мама. — Открой, пожалуйста.
Я открыл дверь, Ахмед вошел домой.
— Артуридзе, — поздоровался типа брат.
— Не называй его так, это не его геройское имя, — влезла типа мама.
— Ты еще не решил? — поднял бровь Ахмед. Я не ответил и вернулся за стол.
— Руки мыть, за стол садиться, вкусно покушать, меня поцеловать, вопросы? — продолжала типа мама. Она всё время улыбается и шутит. Бесит.
— Все понял, — Ахмед, помыв руки слишком быстро , (за это время микробы не умирают, я уверен), прыгнул за стол , попутно чмокнув типа маму в щеку. Между нами десять лет, а он ведет себя как ребенок. Бесит. — Что у нас?
— Макарохи по-флотски. Безымянный воин заявил, что с этого дня не кушает ничего, кроме мясной еды. Бери с него пример.
— Серьезно? А что не так с овощами? – спросил он, я собирался ответить, но типа мама опять влезла:
— Ну, это еда для слабаков. Мясо рулит. Только не вареное – оно не вкусное.
— А мощный бульон? – спросил типа брат.
— Не, — покривил я ртом.
— Как это так? От не мясных вещей решил отказаться, а бульон тут при чем? Спроси у каждого серьезного мужика, бульон — это сила. И вареное мясо — сила. О, у меня новый вариант! «Арчибальд»! Как тебе?
— Тупость, — буркнул я.
— Согласен, «Артурио»?
— Тупость.
— «Артурян»?
— Тупость.
Типа мама поставила на стол тарелки.
— «Артуриан»? Это не армянское, типа из Властелина Колец. Король эльфов Артуриан!
— Тупость.
— «Артуроид»? Это как робот. Робот-воин, не? Типа мама, достав сметану села за стол.
— Тупость.
— Хватит, — влезла она. — Других тем, что ли, нет? — Артурудин, как тебе? – они оба засмеялись, но простым людям не понять.
Пусть смеются, а я буду говорить только по делу и вообще буду вечно молчать. Мне понравилась мысль вечно молчать. Со всеми буду вечно молчать. Пусть вместо меня говорят мои кулаки.
— Ты не должен молчать со своим сенсеем, — заметил Крутой Али.
— Кроме тебя, — ответил я Крутому Али, а потом ответил типа маме, — тупость.
— Я пыталась. Найти себе геройское имя сложное дело как оказалось. Прогугли, — она пожала плечами.
— Загугли, — подправил её типа брат и спросил,
— А как ты будешь учиться в школе, если ты отказался от имени?
— Они не узнают. Смысл секретного воина в том, чтобы никто не знал его хода мыслей, — ответил я супер скрытно. Типа брат выставил рот рыбой и молча согласился, переглянувшись с типа мамой.
Я на секунду подумал, что они что-то задумали против меня, какой-нибудь заговор, но потом они вместе кивнули. Кажется, теперь он понял всю серьезность ситуации с именем.
— Ты крут, кумиж, — Сказал он. Я задумался над кумижом. Жумик. Умжик. Кимуж. Мужик... он думает, что я совсем дурак и не понимаю его
шифровки?
— Кумиж? — спросила она.
— Женщина, тебе не понять мой секретный шифр, — добавил Ахмед и подмигнул мне. Это ему не понять, что я все понимаю. Ракуд. Дукар. Акдур.
После ужина я ушел от этих детей в свою комнату. Я решил, что надо хорошо продумать план побега из дома, когда судьба позовет великого воина. Я подошел к окну и выглянул вниз. Второй этаж. Не так уж высоко, но и не так уж низко. Крутой Али стоял у окна только с улицы. Мы как раз стали одного роста.
— Крутой Али, что будет если я выпрыгну из окна? Крутой Али посмотрел себе под ноги.
— Я думаю, что ты выживешь, но ходить не сможешь.
— Думаешь, лучше канат из одежды или типа парашют?
— Ты хочешь круто или как лох?
— Как круто.
— Тогда тебе нужен правильный момент. Надо дождаться высокой машины. Газель дяди Махмуда пойдет. Он едет четыре раза в день у тебя под окном или мужик, который продает соленья во дворе, или который молочник или который привозит хлеб в магазин рано утром. Не забудь выкрикнуть что-нибудь крутое.
— Что, например? «В бесконечность и даль»? «Банзай»? или «Эхе-хей»? – я перечислил наиболее известные мне варианты.
— Оставь эти детские варианты! – гаркнул он. — Ты живешь в Дагестане. Для таких случаев тут уже придумали свой крик. Все кричат «ииииууууу», — сказал Крутой Али.
Мне не очень нравится «иииииууууу». Я часто слышу его из машин с громкой музыкой, которые едут по Махачкале. Ночью очень часто. Вчера, когда я шёл со школы домой, они крикнули «ииииуууу», когда проезжали рядом с нашей новой суперкрасивой учительницей английского языка. А еще «ииииуууу» постоянно кричат в наших дагестанских роликах. Наверно, это круто. Я достал свой «Дневник воина» и записал туда «Научиться иииуууу».
— Шанс выжить? — спросил я, выглянув из окна еще раз. Здесь нужен серьезный подход.
— Пятьдесят на пятьдесят, — пожал плечами Крутой Артур. Он слишком крут, чтобы знать, что это значит. Поэтому он придумывает цифры, я уверен.
Остаток дня я потратил на то, чтобы сделать уроки, хотя я знаю, что если я решил быть крутым, то я должен перестать делать уроки. Все самые крутые в школе не делают уроки. И Анвар, и Мурад и Гаджи и Гасан-Вонючка и Азиз и другие.
Хотя Азиз начал делать уроки, он больше не крутой. Нельзя учиться хорошо и быть крутым. Это не совместимые вещи. Несовместимые вещи называются оксюморонами или исключениями.
Никто не хочет быть тупым исключением. Вчера в крутом историческом фильме главный герой сказал: «Ради великой цели мы должны совершить эту великую жертву!», а потом их всех убили. Вот и я подумал, ради великой цели (стать крутым и, по возможности, злым воином) я должен пожертвовать школой. Надо пожертвовать всей обычной жизнью. Я уже начал жертвовать. Я дал обет безбрачия. Это значит, я никогда не женюсь на Амине. Но мне себя не жалко. Жалко Амину, потому что у нее никогда не будет крутого мужа.
Вообще делать уроки мне нравится, мне нравится делать вещи, которые мне нравятся. Я люблю гулять, люблю учить новые боевые стили (вчера я изучил кунг-фу, стиль змеи), люблю делать уроки (но я скоро должен перестать), люблю говорить крутые слова. Типа «типа». Когда говоришь «типа» в любом предложении это уже круто, но типа мама и типа брат не поэтому. Они «типа», потому что они по-настоящему мне не мама и не брат. Мою маму убили, так что я должен готовиться к великой судьбе воина.
Может даже я когда-нибудь смогу отомстить за нее.
— Когда плачешь поворачивайся, чтобы никто не увидел, — подсказал Крутой Али.
— Хорошо, — сказал я и повернулся.
— И платок носи, чтобы вытирать сопли.
— Хорошо.
Я заканчивал домашнюю работу, когда в комнату вошла типа мама. Я даже ее не услышал. Мне надо тренировать свой слух. Я не уверен, но есть вероятность, что секретная техника «Шелест листьев» передается по генам. Хоть она мне и не мама.
— Что делаешь, зайчик? — спросила она и села рядышком. Я успел закрыть дневник воина и спрятать его.
— Не называй меня так, — ответил я.
— Извини, я все еще не привыкла, что ты уже вырос.
— Ты и не видела, как я рос! Не притворяйся, мы с тобой знакомы только два года, ведешь себя как будто ты меня родила! — подумал я, но сказал... ничего не сказал.
— Можно, пока ты не определился с новым именем называть тебя просто Артур? Временно. Я кивнул. Воин должен иногда проявлять милосердие.
— Ну и что у тебя? Математика?
— Уже закончил.
— Молодец.
Мы немного помолчали. Я делал вид, что занят чем-то важным. Она смотрела то в окно, то на меня. У нее грустный взгляд всегда, когда она не улыбается. Я не люблю такие моменты. Лучше бы она была обычной. Не шутила и не грустила. — Слушай, Зайчик, ой, то есть Артур, мне неудобно, но я хочу спросить у тебя кое-что.
— Да, я подрался, я заступился за девочку и выиграл, — сказал я спокойно, как будто я делаю так каждый день. Я и так делаю так каждый день.
Дерусь. Не заступаюсь за девочек. Крутой Али показал мне из окна «класс».
— Ух ты, за девочку? – усмехнулась типа мама, как будто это великое дело и уже надо выбирать галстук для свадьбы.
— Да, но я дал обет безбрачия, — жестко отрезал я.
— Да, да, помню. Это я не забуду, мой маленький безымянный воин, который в восемь лет дал обет безбрачия, — сказала она, чмокнула меня так быстро, что я не успел применить защиту. — Извини, не удержалась. Ну, как гласит великая мудрость «Перед любым великим делом, надо закончить школу и сдать ЕГЭ на пять». Я пошла, спокойной ночи. — Она пулей вылетела из моей комнаты.
— Крутой Али.
— Че?
— Есть такая великая мудрость?
— Неа, она все врет.
Я всегда знал, что взрослые врут. Они думают, что мы не знаем, когда они врут. Когда я буду взрослый, я не буду врать детям. К черту Деда Мороза, Гарри Поттера, аистов и капусту. Я сразу расскажу откуда все берется. И дети, и подарки.
Ислам ХАЛИПАЕВ