С октября этого года широкому зрителю станет доступной новая работа молодого кинорежиссера Руслана Янковского, которая пополнит ряд его игровых короткометражек «Умереть в Японском саду» (2021), «Дельфины в Космосе» (2022), но существенно от них отличается исполнением, атмосферой и замыслом.
«Константа» — развернутый кинотриптих (общий хронометраж — полтора часа), серия бесед Янковского с заметными фигурами из разных сфер общепланетарной деятельности. Выбор пал на летчика-космонавта Константина Крикалева, режиссера и сценариста Павла Лунгина, поэта и философа Константина Кедрова.
Каждый из них расположился в студии черных тонов перед четырьмя кинокамерами, что призвано подчеркнуть особый постановочный шик, и неторопливо, в ритме мыслей вслух, реагировал на очень простые внешне, но исключительно важные по наполнению вопросы. Каковы ваши главные жизненные принципы? Что делает человека человеком? Наш дом — Земля или Космос? Ваше отношение к идее жизни после смерти? Вы видите сны или творите? Вмещает ли Космос сердце человека?..
В своих откровенных ответах герои «Константы» не ограничивали себя доступным анкетным слоем, постоянно пытаясь приблизиться к той заветной «стороне Луны», которая от всех нас скрыта, и чураясь прямолинейной категоричности.
Сдержанный лаконизм оказался типичным для Сергея Константиновича. Человек уникального дела, человек поступка, он познавал бесконечность буквально наощупь, и его ощущения, например, от первого появления на космической орбите вряд ли усилятся, будучи отраженными в зеркале пестрого красноречия.
Творец «Такси-блюза» и «Царя» был щедр на эмоции, воспоминания, оценки. Речь шла о влиянии на его эстетику легендарных сказочных книжек в виртуозном переложении его матери Лилианны Лунгиной, о его жизни во Франции, о собственных фильмах, среди которых Лунгин выделяет не снискавшую народной любви «Пиковую даму», о сотрудничестве с Петром Мамоновым и Олегом Янковским. Значительное место в режиссерском монологе было уделено условиям и возможностям перехода с литературного языка на кинематографический, где коллизия — «сложная» литература, «грубое» кино — выглядит, по авторитетному мнению Павла Семеновича, намного затейливей.
Кедровская часть — самая длительная, что вполне логично: выдающемуся лектору и оратору, чье фундаментальное кредо сосредоточено в понятии «человек космический», всегда есть что сказать о любых хитроумных проблемах и дилеммах цивилизации. С детства, благодаря «старорежимной» родне и вопреки окружающей «советской действительности», воспринявший христианские нравственные нормы, Константин Александрович усваивал религиозные законы как законы бытия, как прямую логику Космоса. «Звёзды дали нам алфавит и сюжеты литературные». Уже в юности у Кедрова сложилась оригинальная теория метакода, подразумевающая синтез космологии и генетического кода человека. Кедров-поэт, естественно, аргументировал свою правоту чтением стихотворных строк — поэмы «Бесконечная» и хрестоматийного «Компьютера любви»: «Небо — это высота взгляда. / Взгляд — это глубина неба. / Боль — это прикосновение бога. / Бог — это прикосновение боли...»
В «Константе» проступает лирико-философский документ, значение которого повышается с течением времени, происходит обнажение бесценного опыта и его поверка нераскрытыми бытийными тайнами. Поставленная цель достигнута и в том, что герои бесед предстают перед нами в не совсем привычном образе, и в том, что каждый из них получает шанс взглянуть по-новому и на себя самого.
Сергей НЕЩЕРЕТОВ