Анна Матвеева «Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо». – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2020. – 502 с. – 3000 экз.
Отечественные писатели вместо того, чтобы и дальше покорять штормящие океаны художественной прозы, часто заворачивают в тихие гавани нон-фикшна. Особенной притягательностью здесь обладают биографии классиков. Тяга к ним началась еще с Дмитрия Быкова, получившего премию «Большая книга» за жизнеописание Бориса Пастернака. Затем он погрузился в творчество Булата Окуджавы, Максима Горького и Владимира Маяковского. Следом подтянулись Сергей Шаргунов с книгой о Валентине Катаеве, Захар Прилепин – с томами о Леониде Леонове, Сергее Есенине, поэтах-воинах.
Книга Анны Матвеевой «Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо» продолжает биографический тренд. Только известная писательница, автор «Завидного чувства Веры Стениной» и «Перевала Дятлова», взялась не за жизнеописание близкого по духу классика, а погрузилась в изобразительное искусство. В отличие от Ксении Букши, которая не слишком успешно облекла в слова супрематические искания Казимира Малевича, Анна Матвеева точно схватывает характер своих героинь – муз (а по совместительству натурщиц, жен и любовниц) великих художников. Эти девушки не сходили с полотен – они заходили на них, оживляя мертвые образы и краски.
Переход к теме живописи вполне согласуется с предыдущими книгами писательницы. В романе «Завидное чувство Веры Стениной» героиня обладала обостренными способностями к восприятию искусства, а в повести «Лолотта» фигурирует трагическая история Жанны Эбютерн, мечтавшей о славе художницы, но ставшей любимой натурщицей Модильяни. Даже обратившись к нон-фикшну, Анна Матвеева осталась мастером глубокой и чувственной женской прозы с легким налетом магического реализма.
В последнее время выходило немало научно-популярных книг, авторы которых тоном хорошего экскурсовода рассказывали о смыслах известных полотен. Анна Матвеева не конкурирует с ними. Отношения между творцом, вдохновенно схватившимся за кисть, и натурщицей, застывшей в неподвижной позе, для нее интереснее конечного результата. Шедевры в книге порой просто перечислятся через запятую, зато химия, возникающая между художником и музой, расписана досконально, с учетом всех встреч и расставаний, влюбленностей и скандалов, триумфов и провалов…
Книга состоит из восемнадцати историй. Обычно это сплетение двух судеб, но иногда количество действующих лиц увеличивается. Так, Минотавр Пабло Пикассо увлек в сумрачные лабиринты своей гениальности семь роковых красавиц, а рыжеволосая модистка Лиза Сиддал вдохновила целое направление прерафаэлитов. Анна Матвеева старается в каждой биографии уделить одинаковое внимание и мастеру, и его музе. Соблюдать баланс не всегда удается: о великих художниках написаны толстые тома, а об их вдохновительницах известно гораздо меньше, кроме тех, кто принадлежали к высшему обществу. Так, судьба любимой натурщицы Карла Брюллова – графини Юлии Самойловой, повлиявшей помимо «дружки Бришки» на многих других деятелей искусства, расписана детально, вплоть до родословной. Биография же обычной парижанки Викторины Мёран, запечатленной на знаменитой картине «Олимпия», вспыхивает подробностями лишь в свете встреч с Эдуардом Мане, а в остальные моменты теряется во мраке неизвестности. В художественной прозе пробелы заполнились бы вымыслом, но неумолимый нон-фикшн, требующий точных фактов, подчеркивает классовую несправедливость.
Жизнь творческой богемы полна неприглядных ситуаций – есть, где покружиться стервятникам желтой прессы. Анна Матвеева даже при описании скандальных моментов сохраняет интеллигентный тон. Покопаться в носках Шагала (после смерти любимой Беллы – жены художника – их стало некому штопать) еще куда ни шло, но лезть в откровенно грязное белье автор не станет. Даже ирония – например, ехидное замечание, что юная Мари-Клементина Валад с определенного момента стала появляться на полотнах гениев чаще, чем в прачечной матери, – проникнута изящной учтивостью.
Нон-фикшн Анна Матвеева выстраивает по принципу художественной прозы: жизненный материал, состоящий из хаотичных случайностей, преобразуется в четкий сюжет, где все события выглядят предопределенными, а драматические перипетии искрятся от высокого напряжения. В романах и рассказах Анна Матвеева тяготеет к персонажам, которые с виду состоялись в жизни, но глубоко несчастливы внутри. В их число явно входят и «картинные девушки». Хотя они горделиво взирают на вечность с бессмертных полотен, многим из них пришлось нелегко, особенно после расставания с молодостью и красотой – главным капиталом натурщицы. Некоторые из них обладали незаурядными талантами, но пожертвовали своими дарованиями ради изматывающей работы вдохновлять.
Для Анны Матвеевой муза – это не просто девушка, застывшая перед художником, пока он переносит ее черты на холст. Она одновременно становится соавтором, свидетелем создания шедевра, соучастницей провалов и успехов, но в то же время утрачивает личность, становясь частью картины. Писательница пытается постичь секрет влияния музы на художника. По мнению Анны Матвеевой, мастеру для создания шедевра недостаточно таланта и трудолюбия. Нужно что-то еще. Некая «волшебная пыльца», однако рецепт секретного ингредиента так и остался неразгаданным, что совсем неудивительно: тайна искусства только усиливается, накладываясь на тайну любви.
Александр МОСКВИН