Моисей Мейерович. Шлиман.

– М.: Издательство редких книг, 2022. – 266 с.

Весной 1873 года, 150 лет назад, случилось самое значимое событие в истории археологии – Генрих Шлиман обнаружил сокровища царя Приама. Миру было доказано, что идея найти Трою, опираясь на эпос Гомера, – не блажь дилетанта, не заблуждение фанатика-самоучки.

Этот юбилей стоило бы отметить человечеству грандиозным торжеством, однако миру не до золота Трои, не до революционных открытий полуторавековой давности. Что вы хотите, живём в эпоху гибридных войн, цифровых валют и виртуальных впечатлений.

Клад Приама Шлиман обнаружил, когда ему был 51 год. За пару месяцев до этого написал: «Тяготы и лишения превосходят мои силы. Я решил продолжать раскопки до 1 июня, а потом навсегда их прекратить...» Но, скорее всего, полиглоту Шлиману была известна строка из стихотворения Альфреда Теннисона «Улисс» – «бороться, искать, найти и не сдаваться». Вряд ли Шлиман не знал хрестоматийного поэтического монолога Улисса-Одиссея.

В нашем обиходе «бороться, искать, найти и не сдаваться» – из каверинских «Двух капитанов», настольной книги нескольких советских поколений. А Шлимана популяризировал в СССР Моисей Мейерович. Исследование судьбы археолога-самоучки, его пути к триумфу впервые увидело свет в 1938 году в серии «ЖЗЛ» и в массовом варианте с мягкой обложкой – в «Журнально-газетном объединении». Для кого-то, видимо, станет открытием, что во времена с клеймом «сталинские репрессии» существовала Культура.

В 1966 году «Шлимана» издали снова с предисловием Кирилла Андреева, который писал о Мейеровиче: «…он был нашим другом, он, самый молодой в нашем поколении, был самым серьёзным и самым непримиримым из всех нас. Он выходит из тьмы воспоминаний и становится рядом со мной – худой, нервный, очень серьёзный, но всегда горящий тем пламенем, которым он отличался от всех нас: легкомысленных, склонных к шуткам, иногда, может быть, чересчур беспечных…»

Мейеровичу в 1938-м было 29. Андреев продолжает: «Он был неистов, как и его герой, и, подобно Шлиману, не прятал свои богатства от других. Наоборот, он щедро готов был ими поделиться. Порой наши разговоры в редакции превращались в настоящие археологические симпозиумы…»

Автор «Шлимана» погиб во время Великой Отечественной.

На портале «Память народа» находим два документа. Первый от 8 августа 1941 года – Список бойцов народного ополчения Куйбышевской дивизии, переданных Куйбышевским РВК г. Москвы Фрунзенскому району г. Москвы. В списках значится рядовой Мейерович.

И ещё документ: «…младший политрук Мейерович Моисей Липманович, состоявший в распоряжении командира 149 отдельного сапёрного батальона, пропал без вести в октябре 1942 г. Отец: Мейерович Липман Моисеевич, г. Ярославль, Революционная 9-3».

Это все сведения.

О чём думал автор «Шлимана», когда шёл воевать с Германией? Наверняка размышлял, будучи знатоком немецкой культуры, о природе нацизма, объяснял бойцам историческую суть момента. Может, и о Шлимане рассказывал – о нищенском детстве сына пастора, о причудливой судьбе, способностях к языкам, жизни в России, браке с Екатериной Лыжиной, о богатстве, которое Шлиман использовал для грандиозных открытий. Как-то, наверное, пытался соотнести историю немца Шлимана, ставшего подданным Российской империи, с войной СССР против немцев.

В своей книге Мейерович защищает Шлимана: «…нужно сказать несколько слов о неточности, допущенной Лионом Фейхтвангером. Его роман «Успех» (1930) посвящён разоблачению гитлеровского фашизма. Фейхтвангер говорит о том, что Шлиман нашёл на различных предметах знак свастики и по легковерию своему принял за истину предположение учёного француза Бюрнуфа о том, что этот знак – «древний арийский религиозный символ». Это неверно. Фейхтвангер был введён в заблуждение. Свастику историки знали и раньше. <…> Не Шлиман заслужил печальную известность «пропагандиста» этого китайско-негритянско-индейского знака, которым в истории человечества ныне отмечен самый гнусный и самый позорный её эпизод – фашизм…» Интересно, Мейерович понимал в 1938-м, что война неизбежна?

В 1945 году следы сокровищ царя Приама, найденных Шлиманом, теряются. Есть версия – хранились в бункере под берлинским зоопарком. Только в 1992 году власти России объявили, что клад Приама у нас. Большую часть вывезенных из Германии художественных ценностей передали ГДР ещё при Хрущёве, но золото Трои осталось. Сколько было разговоров в 90-е о «реституции», Ельцин чуть не вернул коллекцию Шлимана в Германию, а немцы до сих пор рассуждают о несправедливости, как будто не было никакой войны.

…В 1942-м 149-й отдельный сапёрный батальон 146-й стрелковой дивизии в составе 50-й армии занял оборону под Тулой на линии Девятовка – Емельяновка – Громовой колодец, где вёл бои местного значения. Где-то там, вероятно, и лежит в земле популяризатор археологии Моисей Мейерович, ждёт, когда раскопают. Сейчас немало молодых сограждан вовлечены в поисковое дело, хорошо бы – нашли. В том числе и для них – труд Мейеровича о Шлимане. «Издательство редких книг» снова выпустило его замечательное исследование. А сокровища Приама – в Пушкинском музее и Эрмитаже.

Сокровища царя Приама в Пушкинском музее Москвы