Полосу подготовил Владимир Смирнов, член Союза писателей России
Валентина Стаина, Калининград
* * *
Волна морская белым снегом пенится,
Взрывая в воздух брызги-пузыри…
Всё к лучшему в судьбе у нас изменится,
Придут к причалу наши корабли…
Рассвет раскрасит небо алой краскою,
И загорится горизонт земли…
Уйдут опять в поход за новой сказкою
Моей надежды суперкорабли…
И вновь я буду ждать… и рваться к берегу,
Где в воздухе парит морская соль…
Мой капитан… храню твой образ бережно…
Ведь я в душе по-прежнему Ассоль…
Устало от походов мачта кренится…
Но алый парус видится вдали…
Я верю, что всё к лучшему изменится –
Плывут моей надежды корабли…
Валентин Нервин, Воронеж
Тема для грустной дудочки
На лире ли, на дудочке
пилю, как заводной…
Что приуныла, дурочка,
невесело со мной?
Я знаю, что невесело,
но вопрошаю в лоб:
– Ты думала, поэзия –
так значит, жизнь взахлёб?
А я живу на «суточных»
и, может быть, умру,
пиликая на дудочке
прикольную муру.
Лети себе, свободная,
романтику любя,
а Муза подколодная
не выйдет из тебя.
Виталий Молчанов, Оренбург
Правда и Ложь
Правда имеет собачьи клыки –
Вцепится крепко, сожмёт, не отпустит.
Ложь по-кошачьи коснётся руки:
«Мама нашла тебя, Саня, в капусте.
Аистов ждали во всех деревнях,
К нам в огород залетел самый смелый.
Бросил конвертик – теперь у меня
Чёрненький мальчик средь мальчиков белых.
Долго искала сыночка в ботве,
В луковых грядках, в картошке, в моркови…»
Тявкала Правда на радость молве:
«Надькин курчавый нерусский по крови».
«Школу закончишь – покинешь село,
В город подашься, поближе к наукам», –
Сладко мурлыкала Ложь. Ей назло
Правда в трубе завывала, как вьюга:
«Будут гонять тебя дети гурьбой,
Негром в глаза называть чернолобым.
С ранних ногтей позабудешь покой,
Вечно дрожа, как бы кто не нахлопал.
Слёзы глотая, напишешь стихи,
Ректор столичный похвалит за это:
«Лучший на курсе! Как строчки легки!»
Но поцелуешься с битой скинхеда.
«Маму бы с бабой Ариной позвать...» –
Скажешь одними глазами с подушки.
Белой простынкой накроют кровать».
Век XXI. Неправда. Не Пушкин.
Александр Трунин, Калуга
* * *
Какой хороший выдался денёк –
такой осенний, пасмурный, неброский…
Навстречу мне идёт почти не Блок,
скорее даже вылитый не Бродский.
Навстречу мне идёт мой детский друг,
и у него простое имя Юра.
Он не постиг значительных наук,
и что ему твоя литература.
Он отмахал по утречку метлой,
идёт домой свободный и незлой,
не то чтоб счастлив, но ещё не вечер,
расскажет мне о женщине одной,
такой стервозной и такой родной.
Поговорим, что стало со страной.
И разойдёмся до случайной встречи.
Татьяна Вольтская, Санкт-Петербург
* * *
Будем любить друг друга – и сейчас, и потом, без тел,
Будем любить друг друга, как нам Катулл велел.
Это ведь репетиция – периодами Уитмена,
Перелётными птицами будешь любить меня.
Это ведь черновик – строчкою Веневитинова,
Скорописью кривых веток буду любить тебя.
Будем влетать друг в друга ласточкою, стрижом,
Вологдою, Калугой, двенадцатым этажом,
То холодком по спинам, то солнечным куражом,
Расклёванною рябиной в сквере за гаражом,
Грозы шелковистой кожей, бледным узором её.
Воздух висит в прихожей, поблёскивая, как ружьё.
Ирина Басова, Париж
* * *
Б.З.
Откровенность – начало конца.
Нет, не надо мне правды, не надо.
Мне сегодня, скорее, наградой –
Как влюблённость – лукавость лица.
Я попробую шутку пустить
Пробным шаром в туман разговора.
Подхвати истончённую нить
Ускользающего задора.
И не будем о том говорить,
Из чего мне не выйти с победой.
В ожиданье вечерней зари
Ограничимся лёгкой беседой.
Игорь Тюленев, Пермь
* * *
В неотвратимый день приходит осень,
Сдувая птиц божественным огнём,
Пока мы говорим о том о сём…
Октябрь сугробы из-за гор приносит.
Дыханье, вырываясь изо рта,
Воздушным шаром возлетает к Богу.
Он лаконичен и подобен слогу,
Ему в Эдем откроет Пётр врата.
А в словаре есть слово «красота»,
Вместившее и жизнь, и мирозданье,
Я слышу у плеча твоё рыданье
И шорох тополиного листа…
Закоченели руки от костра
И от печали русского простора…
Любимая!
Мы встретимся не скоро
В стране, где нет начала и конца.
Вадим Терёхин, Калуга
Слово и музыка
Слышишь, заводит сверчок
Песню на лире запечной.
Как бы мир ни был жесток,
Слово и музыка вечны!
Мы рождены, чтоб пропасть.
Канет во мгле бесконечной
Слава, богатство и власть.
Слово и музыка вечны!
Как же нам жить на земле
Тихо, неспешно, сердечно?
В мире, лежащем во зле,
Слово и музыка вечны!
Жизнь поместилась в семь нот.
Но в суете быстротечной
Всё в этом мире пройдёт.
Слово и музыка вечны!
Владимир Мисюк, Тольятти
Старуха
Последняя солнца улыбка,
На взводе уже холода.
Старуха, сухая, как скрипка,
На лавке сидит как всегда.
А лавка – не лавка – корыто!
И мимо текут племена,
И всеми она позабыта,
И всех позабыла она.
Надменные губы поджаты,
Недвижно, как время, лицо.
Россия, ты так виновата
За скорбь её и пальтецо.
А ты всё летишь без оглядки,
И в месиво – кровь и любовь.
Лишь солнечный зайчик, заплатки
Считая, сбивается вновь.
Не может же быть, что ошибка
Вся жизнь! Не о том разговор.
Старуха, сухая, как скрипка,
Ни слова не скажет в укор.