90 лет назад родился Михаил Филиппович Шатров – драматург, возродивший для театра революционную ленинскую тему.
Он поселил на сцене историю – документы и гипотезы. И это оказалось захватывающим зрелищем и размышлением: ведь история и сценична, и всегда дискутабельна (шатровское слово!). Фильм «Шестое июля», ефремовские постановки «Большевиков» и «Так победим!» – это имеет смысл пересматривать и в наше время. И «перечитывать заново». Там есть обаяние мыслящего автора – то рационального, то сентиментального. Уверенного в своей правоте, волевого и остроумного. Несколько сценариев он написал вместе с историком Владленом Логиновым, а их совместная книга о Февральской революции, на мой взгляд, стала классикой жанра. Об этом историческом распутье никто не написал яснее и основательнее.
В 1980-е Шатров – один из идеологов «новой оттепели» – не только сполна рассчитался со сталинизмом (он его терпеть не мог), но и пытался удержать «птицу-тройку» перестройки от полёта в пропасть – к распаду страны.
Идеал Шатрова – социализм бухаринско-рыковского направления, с полными прилавками, без казарменной цензуры. Открытый диалог с оппонентами – и западными, и доморощенными. Утопия? Возможно. Стране, которую создали любимые Шатровым большевики, всё время нужно было себя защищать – и это сказывалось на общественной атмосфере. Зато именно тогда театр действительно стал кафедрой и зрители ловили каждое слово, каждый поворот интонации. А какие актёры блистали в шатровской лениниане! Тысячи рефлексий рождала даже пауза в несколько секунд после произнесения фамилии Сталин в исполнении Ленина, которого Александр Калягин играл в спектакле «Так победим!». Нервная, наэлектризованная пауза.
А в 1990-е Шатров тихо ушёл в тень. Его главную пьесу – «Дальше… Дальше… Дальше!» – так и не поставили ни на одной столичной сцене, хотя прочитали эту эффектную, субъективную и спорную пьесу миллионы. В 59 лет (расцвет для политика!) он почти исчез из общественной, театральной, литературной жизни. Шатров любил успех, ещё больше ценил статус властителя дум, но торговать принципами не стал. Сердце не принимало отчаянного отрицания социалистической идеи, которое господствовало после мрачной осени 1991 года.
Он так и не закончил пьесу о Ленине, задуманную в последние годы, пьесу, о которой с жаром рассказывал. От неё осталось замечательное название – «Вопросы остаются». Это предупреждение для тех, кто уверен, что мы знаем о прошлом некую «истину в последней инстанции». Всё сложнее. Не спешите с железобетонными трактовками.
В театре и в наше время иногда идут политические драмы. Жанр жив и, подозреваю, в ближайшие века не исчезнет. Но натянуть пружину так туго, как умел Шатров, у молодых драматургов пока всё-таки не получается. Может быть, пришло время ставить Шатрова – всерьёз, без предсказуемых ответов на те самые вопросы? Политическая драматургия – это всё-таки не только идеология, желателен ещё и витамин «Т». Талант.
Арсений Замостьянов