Казалось бы, стоило ли на склоне лет из-за такого пустяка сыр-бор разводить, да ещё распечатывать его фантастическим по нашим временам тиражом… Хотя маркетологи, соединив громкое имя и броский заголовок, способны любое чтиво сделать бестселлером. А человек, постоянно подозревающий у себя симптомы энцефалита, Альцгеймера и Паркинсона, раскручивает эту головокружительную историю на 350 страниц. Чем же они заполняются? Поскольку автор – записной сатирик, то это пространство текста занимается зубо­дробительной критикой современной внутренней и внешней политики нашей страны.

Под раздачу попадают исторические фигуры, первые и вторые лица государства (соответственно Перлигос и Вторлигос), министры, депутаты, сотрудники органов… Всех их прозаик обезличивает штампованными на­именованиями: Иван Иванович, врачи, а главное – наш народ. Народ, простодушный, наивный, готовый рабски пресмыкаться перед любой властью, терпеть экономические неурядицы, не способный на силовой протест (пикеты, майданы, «болотные бунты» и проч.). Такой народ, по логике героя книги, только и заслуживает воровской, снизу доверху коррумпированной, продажной и лживой власти, которая звериной хваткой вцепляется во все незалежные территории (Крым, Донбасс, бывшие грузинские автономии). В воспалённом мозгу пациента Склифа возникает даже насильственное присоединение к России Гренландии, после чего все коренные жители именуются гренками.

Бедным россиянам сатирик Вой­нович ставит в пример западную цивилизацию, неустанно несущую миру добро, гуманизм и просвещение. Чуть ли не в каждой главке он иронизирует над попытками заподозрить Государственный департамент США в каких-либо нехороших поползновениях. Подумать только! Как это возможно? Ведь там обретаются светочи разума, чести и справедливости. Эта нерешительность Европы и Америки даже немного раздражает Войновича, он недоволен их робостью и подсказывает некоторые ходы, которыми можно было бы умерить амбиции российских политиков и развеять их великодержавные грезы. Так, немцам предложено в отместку за «аннексию» Крыма устроить фальсифицированный референдум в Калининградской области и ввести регион в состав «цивилизованного сообщества». Этакая, знаете ли, геополитическая подсказочка в духе З. Бжезинского, который для автора, конечно же, истинный демократ и гуманист.

Вы скажете: это же намеренное сгущение красок, гротеск! Да и чего ещё ожидать от жертвы клеща, который поселился, как кажется, не в пузе или другом мягком месте, а непосредственно в голове незадачливого литератора?

Углубляться в бред протагониста не хочется. Да и нет в этом настоятельной необходимости. Рождение «Малинового пеликана» – закономерный итог творческой деятельности В. Войновича. У этого автора сложилась, в общем-то, незавидная карьера. Сначала писал бодрые песни вроде «На пыльных тропинках…», хотя видел вокруг себя только мрак. Потом воспел революционерку Веру Фигнер в памятной серии «Пламенные революционеры», хотя чувствовал себя инакомыслящим. Потом вёл ответственные беседы с представителями спецслужб, склонявших его к сотрудничеству. Вроде бы и не склонили литератора никуда, но осадочек остался. Потом написал автобиографическую повесть «Кот домашний средней пушистости», в которой поведал о своих жизненных устремлениях, вполне типичных для диссидентства.

В 80-е годы обстоятельства принудили его покинуть Советский Союз, но при первой возможности он пре­рвал эмиграцию, вернулся в неласковое отечество и стал мыкать своё писательское горе в стране неизжитого тоталитаризма. Правда, тернистый путь его лиры скрашивали то печально известная премия «Триумф» (1996) имени «ЛогоВАЗа» и Б. Березовского, то Государственная премия РФ (2000), которую он получил из рук того, кто ныне презрительно назван им Перлигосом. Впрочем, возможно, я отстал от жизни, и бескомпромиссный сатирик с негодованием вернул государству эту подачку, равно как и гонорар из «Политиздата». Если так, то готов взять свои слова обратно.

Все эти моральные рассуждения о линии писательского поведения были бы излишними, если бы мы имели дело с литературой уровня Зощенко, Булгакова, Ильфа и Петрова. Но «Малиновый пеликан» исполнен вяло и многословно. А главное – не смешно. Разве можно найти слово, более обидное для сатирика, который с подачи издателей сравнивается то с Гоголем (см. аннотацию), то с Щедриным (в самом тексте)? В интернет-досье сказано, что В. Войнович дважды безуспешно пытался поступить в Литинститут. Это, кстати, чувствуется: автор слабо ориентируется в системе прозаических жанров и толком не ведает, что же выходит из-под его когда-то бойкого пера. Однако не удивлюсь, если историю экзотической птицы будут аттестовать как смелый жест гражданина и новою веху в творчестве мэтра, хотя обличительный пафос романа уместился бы в фиге, что держат в карманах хохмачи из «креативной» блогосферы.

И здесь не остаётся ничего другого, как предоставить слово самому Войновичу: «…редко кому из людей нашей профессии удаётся сохранить до старости свежесть ума и таланта… В литературе, как в спорте, балете и сексе, надо заканчивать вовремя, чтобы не выглядеть жалким и смешным».

Как было принято выражаться у наших классиков: умри, точнее не скажешь.