Время – главный судия искусства. Истинно ценны те произведения, которые не только переходят из века в век, но и каждый раз наполняются новым смыслом…
Мы задали известным писателям вопрос: «Почему Иосиф Бродский стал знаковой фигурой своего времени и в чём, на ваш взгляд, ценность его поэтики?»
Мария Ватутина, поэт:
– Бродский созвучен мне не только стихами, но и мыслями о языке, о поэзии и творчестве, поскольку его понимание, чувствование и отношение к языку, к культуре вообще, к «видовой цели человечества» я разделяю, мало того, эстетически наслаждаюсь ходом рассуждений. Он удивительно образно об этих вещах говорит в своих речах, лекциях и эссе.
Но Бродский опасен для литераторов, у которых слабый иммунитет к чужим стихам при написании своих, потому что феномен его поэтики, в частности, состоит в высокой степени «контагиозности»: она с лёгкостью «заражает» более слабые поэтические организмы. Несмотря на шутливость этого сравнения, поэтам Бродский в больших количествах опасен в силу мощной интонации и особенности мышления.
Для меня поэтика Бродского – это средство очищения от пафоса и патетики, которые мне свойственны, но не всегда к месту. И ещё – некий ключ, которым всегда можно завести собственный сочинительский механизм. А в качестве просто читателя я люблю его язык, совмещающий язык высокий и опрощённый, я люблю полёт мысли, а вместе с этим утилитарность, что ли, полезность для меня лично поэтических формулировок, образов, тем.
Кто-то говорит, что Бродский, если разобраться, не так умён, как кажется, но, по-моему, здесь речь должна идти о другом «уме». Речь об умной поэзии, в которой на первом месте стоит мысль-образ, смысл, потому что над речью поэт не властен, она властвует над ним, ведёт его, существует в нём в определённом наборе и составе, но одновременно именно поэт производит отбор и создаёт философскую материю произведения, и это очень сложное сотрудничество – встречные поставки на условиях автора. Может быть, поэта-мыслителя такого виртуозного уровня русская поэзия ещё не знала.
Юрий Кублановский, поэт:
– «Какую биографию делают нашему рыжему! – удивлялась Анна Ахматова. – Будто он кого-то нанял». И впрямь любой драматичный поворот в судьбе Бродского только шёл на пользу его биографии, способствуя её легендарности и его поэзии. Он лежал в психушке – результатом стала оригинальная и имеющая своих многочисленных поклонников поэма «Горбунов и Горчаков». Правда, Набоков её не одобрил, но это Бродскому не помешало никак. Он попал в ссылку – в итоге возникли замечательные, проникновенные стихи «Часть речи». Он оказался в Штатах, где чувствовал себя поначалу достаточно одиноко, – и тогда появилась пронзительная «Колыбельная Трескового Мыса», ода тотальному одиночеству. То есть любое несчастье, любую драму в своей судьбе Бродский умел обращать на пользу своему лирическому началу и дару.
Это был, вероятно, запрос времени: поэзия, свободная от какой-либо социальной конъюнктуры, которой в той или иной степени были заражены шестидесятники. Бродский первым отправился в свободное плавание. Его лирический герой – экзистенциалист, агностик. Это Иов, вопрошающий и ропщущий на преходящесть, на тщету бытия как такового. Он и оплакивает мир, и презирает его, и алчно ждёт от него признания. Нобелевская премия была нужна ему в первую очередь не ради денег, а именно ради максимума признания. Он гедонистически сжигал себя, не жалел.
Именно герой с такой психологией пришёлся кстати 90-м годам и уцелел во времена сетевой культуры. Его лирический мир – монументальный шумящий океан, но с явственно слышимой ноткой цинизма. Это замечательный подарок русской словесности. Но подарок не без отравы. Мир Бродского в целом лишён осветляющего душу начала. Он наш вечный спутник, с которым, однако, лучше держать ухо востро.
Игорь Волгин, писатель, историк:
– Говорят, И. Бродскому нравилось суждение А. Ахматовой, что стихи следует читать монотонно. Он их так и читал: не форсируя звук, не акцентируя смыслы. Но именно таким «безэмоциональным» прочтением подчёркивалось богатство присущей этому тексту фонетики и семантики. Однако дело не только в исполнительских пристрастиях автора. Ибо сама поэтика Бродского соответствовала некой тайне существования, некоему «монотонному» состоянию мира. Лирический герой в известной степени самоустранялся, вернее, несколько стушёвывался – если употребить слово, озвученное Достоевским. «Равнодушной природе» неведомо самолюбование или самоосуждение: ей достаточно того, что она есть. Это отнюдь не означает, что Бродскому было «всё равно». Как раз напротив: он – один из самых страстных поэтов ХХ века. Но страстность автора «Новых стансов к Августе» заключается не в откровенно декларируемой авторской позиции, а проистекает из самого, так сказать, порядка вещей.
Недаром он так высоко ценил стихи Бориса Слуцкого – поэта, по своим идеологическим предпочтениям, казалось бы, бесконечно от него далёкого. Бродский понимал, что для художника его эстетика и есть его этика, мера его отношения к миру и человеку.
В стихах «На столетие Анны Ахматовой» он говорит:
Бог сохраняет всё; особенно – слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
…………………………
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, – тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой Вселенной.
Он стал знаковой фигурой ещё и потому, что был, по его собственному слову, орудием языка. Он соединил речевые иерархии XIX столетия с языковыми стихиями века, который, как и было им предсказано, он не пережил. Он внёс в стиховую речь интонации, ранее ей не свойственные и вроде бы даже противоречащие привычной оппозиции добра и зла. Когда он говорит о любимой женщине, с которой давно расстался, «и судя по письмам чудовищно поглупела», то это вовсе не ретроспективное оскорбление. Это – горькая усмешка над самим собой и своей бессмертной любовью. И заодно – над «равнодушной природой».
Другой поэт, В. Соколов, сказал: «Спасибо, музыка, за то / Чего и умным не подделать, / За то спасибо, что никто / Не знает, что с тобой поделать».
Пока мы не знаем, что «поделать» с Бродским, он с нами.
Владимир Бондаренко, прозаик, журналист:
– Иосиф Бродский стал настоящим символом нашей поэзии после кризиса шестидесятников, символом всей нашей личностной эпохи, на место всяческому коллективизму и общности поставившей своё индивидуальное начало. Он и Солженицын – две яркие личности нашей литературы того времени. Поэтика Бродского – это прежде всего поэтика его времени, его эпохи. Поэт гениально чувствовал русский язык, зарядил его на целое столетие своими стихами. Ценность его поэтики в том, что он сам находился во власти своего языка. Как он писал: «Поэт, повторяю, есть средство существования языка». Этим он нам и будет всегда ценен.
ИОСИФ БРОДСКИЙ Николай ЕРЁМИН
поэма теней
Посвящается 75-летию
со дня рождения поэта 24 мая 1940 г
1.
ТАКТИКА БРОДСКОГО
Joseph Brodsky – истинный поэт –
Долго воспевал
Нейтралитет…
Но потом
От истины устал –
И стратегом быть он перестал.
И меж поэтических галактик
Утвердил себя
Как мудрый тактик…
Чтобы каждый
Из земных химер
Мог для пользы взять с него пример…
Но, увы,
В неверии легки,
Бросили его ученики…
Чтобы он
Светил им среди звёзд
Одинокий, как Иисус Христос…
2.
ТОМИК БРОДСКОГО
Я – ваш угодник и поклонник,
Стихов и снов большой эстет,
Дарю вам этот стильный томик…
Иосиф Бродский – мой поэт!
В нём как бы всё из ничего…
Но нет!
Прочтёшь – и сердце тужит…
Любовь несчастная его
Пусть вам и мне примером служит!
3.
БРОДСКИЙ В 1965-м году
Тому полвека, - он простился с нами
Простыми гениальными стихами,
Которые «Пророчество» назвал,
Из коих видно: он, увы, всё знал,
Что в нас и вне правдиво и что ложно…
Без слёз читать их нынче невозможно…
4.
ИНТЕРВЬЮ ИОСИФА БРОДСКОГО
Бродский
Как-то сказал в интервью
Невпопад,
Что «Евгений Абрамыч…во всём виноват»…
Что в Якутске,
Похожем, увы, на тюрьму,
Он тогда подсказал, чем заняться ему…
Что его, как часы,
Баратынский «завёл»,
Только-только он книгу поэта прочёл…
…И я понял:
Судьба двух поэтов - есть тайна…
И случайное в жизни
Совсем
Не случайно…
5.
БЛОК и БРОДСКИЙ
Блок
Профилем
Похож на Бродского,
А может, даже и анфас…
Их строчки -
Смелые и броские –
Мои любимые сейчас.
И Блок, и Бродский –
Явь и сон –
Реинкарнация времён.
6.
БРОДСКИЙ и ВАН ГОГ
За что
Не любит
Бродского Ван Гог?
За то, что матерьяльно не помог.
Да, накормил его,
Да, напоил…
А денег отстегнуть не предложил
От Нобелевской премии своей
И не купил картину…
Добродей!
А мог ведь, мог,
Ну, что за невезуха!
Купить –
Хотя б отрезанное ухо…
7.
СУДЬБА
Бродский
Побродил по свету –
И в Венеции почил…
Все
Завидуют поэту:
Что хотел – всё получил!
И живут
В тени его,
Не желая ничего…
***
полностью поэму можно прочитать по ссылке на сайте СТИХИ. Ру
https://stihi.ru/2015/05/14/6759
С уважением
Николай Николаевич ЕРМИН город Красноярск 20 мая 2020год
Наум Коржавин (СССР, США) «Генезис «стиля опережающей гениальности», или миф о великом Бродском»
Литература отмирает,
Достаточно того, что есть,
Уже и это не читают
Давно, а это жесть.
Зачем читать, и так всё ясно,
Как где-то я уже сказал,
Тем более писать напрасно,
Всегда как будто это знал.
Не надо миру этих мук,
Короче, полный завальнюк.
Гомер Шекспира не читал,
А Илиаду написал,
Тем более не знал Толстого…
Можно продолжить этот ряд,
Читать нет смысла никакого,
Поскольку чтенье это яд.
Немало я перечитал,
Но главного так и не знаю,
Как и всегда его не знал,
И ближе к истине не стал
Как будто вовсе не читал.
Я это всё к чему склоняю,
Мир для меня как был загадкой,
Так и остался без остатка
Под нашим небом, как известно,
Пред тёмной мирозданья бездной.
Зачем всё это было нужно,
Я к чтению совсем остыл,
И чтение мне стало чуждо,
Что прочитал, я всё забыл.
К печатному открылось знаку
Во мне простое омерзенье,
Открылся мир, покрытый мраком,
И нету от него спасенья.
С тех пор я презираю чтенье.
Так что же, ужель упёрлись в стенку? —
Не малевать, и не ваять лепнину,
Не петь, танцуя летку-енку,
И лобзиком не резать древесину?
***
Литература отмирает,
Достаточно того, что есть,
Уже и это не читают
Давно, а это жесть.
Зачем читать, и так всё ясно,
Как где-то я уже сказал,
Тем более писать напрасно,
Всегда как будто бы я знал.
Не надо миру вечных мук,
Короче, полный завальнюк.
Гомер Шекспира не читал,
А Илиаду написал,
Тем более не знал Толстого…
Можно продолжить данный ряд,
Читать нет смысла никакого,
Поскольку чтение есть яд.
Немало я перечитал,
Но главного так и не знаю,
Как и всегда его не знал,
И ближе к истине не стал
Как будто вовсе не читал.
Я это всё к чему склоняю,
Мир для меня как был загадкой,
Так и остался без остатка
Под нашим небом, как известно,
Пред тёмной мирозданья бездной.
Зачем всё только было нужно,
Я к чтению совсем остыл,
И чтение мне стало чуждо,
Что прочитал, я всё забыл.
К печатному открылось знаку
Во мне простое омерзенье,
Открылся мир, покрытый мраком,
И нету от него спасенья.
С тех пор я презираю чтенье.
Как говорят в Одессе,
Не вижу в будущем ни зги
И в прошлом ни бельмеса.
О настоящем помолчу,
Даже думать не хочу.
К тому, что здесь творится,
Нельзя, как ни крути,
Серьёзно относиться,
Можно с ума сойти.
Что может, кроме смеха
Порождать, когда
Мир крышею поехал,
И это навсегда.
Всё тот же мрак, что в прошлом
И в будущем - всё пошло.
Тут все вопросы - к одному
Всевышнему, к нему...
Или стоять у брега волн пустынных?
Иль по цепи ходить, как кот?
Искать избушки на ногах куриных?
Достали всех Высоцким,
А ещё больше Бродским…
Ну кто поёт Высоцкого
В России за стаканом,
Поминает Бродского
По трезвому иль спьяна?..
Не видел, чтоб Высоцкого
Пели от тоски,
Не говоря про Бродского
И все его стихи.
От русофобии Высоцкого
Меня подташнивает, как от Бродского..,
Но с русофобий его
Уже не сделать ничего.
***
Достали всех Высоцким,
А ещё больше Бродским…
Ну кто поёт Высоцкого
В России за стаканом,
Поминает Бродского
По трезвому иль спьяна?..
Не видел, чтоб Высоцкого
Пели от тоски,
Не говоря про Бродского
И все его стихи.
От русофобии Высоцкого
Меня подташнивает, как от Бродского..,
Но с русофобией его
Уже не сделать ничего.
Ответить
Мне припомнилась эта история в связи нашумевшим недавно 80-летием со дня рождения Высоцкого. Писатель Глеб Поздняков, давно ушедший от нас, как-то рассказал мне о своей встрече с бардом.
Глеб был профессиональным музыкантом, играл на балалайке в оркестре народных инструментов. Однажды после концерта его привели на квартиру, где в шумной компании доминировал Высоцкий с гитарой. Появление Позднякова привлекло к его балалайке общее внимание, и все вдруг забыли о Высоцком и в один голос стали просить сыграть на балалайке. Всем захотелось услышать балалайку как что-то, в отличие от гитары, редкое и забытое. Поздняков был смущён тем, что Высоцкий мгновенно изменился в лице, но деваться было некуда. Глеб медлил и боялся заставить всех упрашивать себя. Высоцкий нервно закурил, надеясь, видимо, что игра гостя не произведёт впечатления, но виртуоз Глеб Поздняков решил сразу выложиться, исполнив вариации на народные темы.
Раздался гром аплодисментов... Никто и не заметил, как Высоцкий с гитарой тихо ушёл, и только кто-то спросил рассеянно, мол, а где Володя…
БАЛАЛАЕЧНИК
Мне припомнилась эта история в связи нашумевшим недавно 80-летием со дня рождения Высоцкого. Писатель Глеб Поздняков, давно ушедший от нас, как-то рассказал о своей встрече с бардом.
Глеб был профессиональным музыкантом, играл на балалайке в оркестре народных инструментов. Однажды после концерта его привели на квартиру, где в шумной компании доминировал Высоцкий с гитарой. Появление Позднякова привлекло к его балалайке общее внимание, и все вдруг забыли о Высоцком и в один голос стали просить сыграть на балалайке. Всем захотелось услышать балалайку как что-то, в отличие от гитары, редкое и забытое. Поздняков был смущён тем, что Высоцкий мгновенно изменился в лице, но деваться было некуда. Глеб медлил и боялся заставить всех упрашивать себя. Высоцкий нервно закурил, надеясь, видимо, что игра гостя не произведёт впечатления, но виртуоз Глеб Поздняков решил сразу выложиться, исполнив вариации на народные темы.
Раздался гром аплодисментов... Никто и не заметил, как Высоцкий с гитарой тихо ушёл, и только кто-то спросил рассеянно, мол, а где Володя…
Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться