В кадре – главный эксперт, Владимир Познер. От него сегодня трудно ждать апологетики советского образа жизни. Эту тему он исчерпал лет тридцать назад, после чего нашёл себя в лагере скептиков-западников. И вот он рассказывает нам, что в СССР хоккей был спортом номер один и держава выжимала из спортсменов все соки, чтобы доказать превосходство казарменной социалистической системы.

Познер-то знает, что Советский Союз блестяще выигрывал и летние, и зимние Олимпийские игры, задавал тон в десятках видах спорта – от гимнастики до биатлона. Что большой спорт в СССР опирался на массовую физкультуру, помнит, как зимой в каждом московском дворе шайба стучала о бортик. Не по цековской разнарядке развивался хоккей с шайбой. Государство поддерживало народную игру как любой популярный в стране вид спорта – ни больше ни меньше.

Но нас убеждают, что в СССР хоккеисты пребывали на положении подневольных гладиаторов, а накачивали их аж из Политбюро. Старый добрый ЦК уже никого не впечатляет, только там решались вопросы – в какую тройку ставить Шепелева, с кем наигрывать Ковина и следует ли брать в сборную драчливого Бориса Александрова. Надо ли пояснять, что в опубликованных записях с заседаний Политбюро о хоккее нет ни слова, а позировали в обнимку со спортсменами политики советской поры намного реже, чем нынешние? Тогда вообще побед было побольше, чем ныне, а показухи – поменьше.

Когда Познер критикует современные российские СМИ за пропагандистский угар, за приверженность к провокациям и ярлыкам, с ним нередко хочется согласиться. Но какой смысл в сведении счётов с советским прошлым? Познер перечёркивает систему, которая пыталась воспитывать граждан в уважении к человеку, ко всем народам, а прежде всего – к знанию и профессионализму. Во всех бывших республиках СССР, где вытаптываются советские ценности, на их место приходят паранойя и ненависть.

«Красную машину» показывают командой конвейерных «винтиков», почти монстров. Да, на знамени советского спорта было написано слово «коллективизм». Но разве он нивелировал индивидуальность? Не было у нас трафаретных звёзд, каждый мастер – индивидуальность, характер! И по игре это было видно. У канадцев-то схематичнее получалось.

Познер говорил о политизированности советского хоккея. Но тут же мы видим американских хоккеистов восьмидесятых. Хроника! И молодые парни кричат в камеру, что их победа означает превосходство в соревновании систем, что они утёрли нос коммунистам, которые стремятся завоевать мир. Вот уж кто мыслил пропагандистскими шаблонами – да как яростно! Наши тренеры, спортсмены и комментаторы даже в победном раже никогда не доходили до столь прямолинейных политических деклараций. Не об этом думали в свой звёздный час. Радовались победам по-рыцарски, уважали соперника. Взыскательная интеллигенция посмеивалась над Озеровым, когда тот слишком явно болел за сборную СССР и поругивал канадцев за грубую игру. Дескать, необъективен наш спортивный мхатовец. Но он, в отличие от американских коллег, никогда не превращал хоккей в топорную политинформацию. Американская система работает грубо, не оставляя аудитории ни миллиметра для сомнений или рассуждений. Господа документалисты выставили кривое зеркало – и «тоталитарными» оказались Тихонов с Юрзиновым, а не те, кто убеждён, что в Москве медведи бродят по улицам. Не те, чей антисоветизм Владимир Познер когда-то называл пещерным. Теперь-то, наверное, ему эта пещера по душе.

Для кого уж точно не нашлось места в этом фильме – так это для советских болельщиков. А ведь это особая «ушедшая натура», и в сравнении с канадцами и с современными фанатами любой европейской страны, включая Россию, они выглядят рассудительными философами. Это для них играли Фетисов, Крутов и Макаров и были единым целым с теми, кто радовался их голам. Но в версии фильма, который показал Первый канал, гладиаторы всего лишь тешили самолюбие патрициев из Политбюро, а в душе рвались в свободный мир.

Между тем главная причина миграции наших хоккейных звёзд в НХЛ – шесть нулей в прописи. Если бы им в СССР предложили миллион долларов в год, разговоры о тренерском диктате мигом бы поутихли. И это вполне объяснимое человеческое желание, но зачем же приплетать к нему «моральную кашицу»? Другое дело, что советский порядок не допускал поляризации доходов и тогдашним звёздам хоккея приходилось существовать на зарплату вузовского профессора.

Фильм режиссёра Польски – привет из однополярного мира, в котором и помыслить не могут, что на свете можно жить не по американским лекалам. Тренер Виктор Тихонов аттестован «плохим парнем» из фильмов про Джеймса Бонда – эдакий «представитель антиперестроечных сил» в трактовке программы «Взгляд». Фетисов и Ларионов рвутся на свободу из тихоновского плена… Канонам западной журналистики место осталось только в учебниках: сторонникам побиваемой точки зрения слова не дали. Из разных интервью Тихонова смонтированы какие-то ничего не значащие курьёзные восклицания. А ведь у тренера, представьте, была своя правда – и вовсе не в стиле Держиморды. Прошло время – и многие в России убедились в правоте Тихонова. Американской публике такого шанса просто не дали. В конце восьмидесятых наши прогрессисты вот так и травили его, а также всех, кто не вписывался в каноны «гласности», – Бориса Гидаспова, Егора Лигачёва, Юрия Бондарева… Кстати, и речи Фетисова смонтированы мастерски: как только он начинает склоняться к каким-то нестандартным для американского канона выводам, его речь обрывается. И тут я подумал: а политкорректно ли это – показывать в дурном свете целый народ, пусть даже народ «империи зла»? Политкорректность – полезная штука. Она помогла Штатам выстоять в сумятице семидесятых и стать мировым гегемоном в девяностые. Но почему её толерантные законы не распространяются на советскую цивилизацию?