В рамках Всероссийского литфестиваля «КУБ» в Красноярске прошла творческая встреча с поэтом Владимиром Вишневским.

На берега Енисея Владимир Петрович приехал из Петербурга, сразу после своего авторского вечера «Избранное для избранных» в Театре комедии им. Николая Акимова. А в Петербург он прибыл из Москвы, приняв участие как поэт-сатирик в антрепризе «Знаменитые и смешные». Про Вишевского пишут: «Едва ли не самый цитируемый современный поэт России, его стихи давно разобраны на цитаты, стали частью народной разговорной культуры, почти каждое высказывание поэта становится общеизвестным и любимым, а про самого автора уже говорят: «Вишневский – это эпиграф». А ещё – киноактёр и шоумен, чьи выступления становятся поистине интерактивными, интеллектуальными шоу, сеансами стихотерапии, откуда зрители уходят заряженными хорошей энергией, оптимизмом и… немного поэтами».

– Перед концертом продавались ваши книги. Я приобрёл 130-страничный сборник 1989 года – видимо, дебютный – но, бегло перелистав, не обнаружил там ваших фирменных одностиший. Когда они начались?..

– Так… Вот и вы туда же… Давайте договоримся сразу: в юбилейный/минувший год я столько раз отвечал на этот «неожиданный» вопрос, что просто не могу боле, в 365-й раз, повторяться. Интересующихся, а значит, продвинутых переадресую в Сеть, там всё есть, и подробно изложено, вам же уважительно/эксклюзивно сообщу, что первая заметная публикация одностиший состоялась именно в «ЛГ», с предисловием Лидии Либединской. И кое-что из того цикла спустя годы уцелело как «первоисточники»…

Стереотип восприятия Вишневского как поэта-одностишца вызывает у меня понятно какое раздражение. И желание вновь напомнить, например, об антологии «Строфы века», где данный автор представлен лирикой… В то же время не мне пренебрегать одностишиями – они сделали меня небезызвестным. Прекрасно понимаю: только лирика меня таковым не сделала бы…

Если же вернуться на 30 с лишним лет назад… Моя первая книжка «Поцелуй из первых уст» вышла в «Библиотечке журнала «Крокодил». Практически сразу вслед за ней была «Подписка о взаимности». А вы – спасибо – приобрели третью мою – уже раритетную для меня – книгу «Московская прописка». Тут и сатиры, и ироника, и лирика, с которой начинал (да и всегда её писал)… И одностишия там, кстати, есть – просто хорошо спрятаны…

Самая же новая на сегодня книжка, названная моей любимой строкой «Всё больше людей нашу тайну хранит», позиционирована мной как «эффективный цитатник для разнополых», а издательством АСТ – как «поэтическая афористика». Но в силу усовершенствований и дополнений для допечаток (уже второй) она постепенно меняет свой формат: в неё включаются лирические полнометражные стихи и даже проза – отрывок из автобиографии, статья о языке. В итоге выходит то, что можно назвать «малое избранное»...

К слову, о нашем, насущно-книжном… Название фестиваля «КУБ», в программе которого имею честь выступать, расшифровывается, как «Книги. Ум. Будущее». Узнав об этом, я сразу отозвался: «Ну, как минимум к книгам – имею отношение!» (Улыбается.)

– Одна из славных традиций фестиваля – регулярное участие в нём выходцев из легендарной литературной студии «Луч». Это Мария Ватутина, Герман Власов, Дмитрий Мурзин, Ефим Бершин, Владимир Вишневский…

– С бессменным руководителем студии поэтом Игорем Волгиным регулярно встречаемся и в дружеском кругу коллег, который так естественно вокруг него сложился, и на Конгрессе словесности, где выступаем не только со стихами: к примеру, недавно я представил «трактат» «Велик, могуч, свободен – как мне дорог Язык, где нет сегодня оговорок!». Отпраздновали юбилей «Луча» – страшно сказать – 50-летие студии. Я занимался у Волгина недолго, но считаю себя в чём-то «лучовцем». Через нашу студию прошли многие известные поэты…

– Кенжеев, Цветков, Гандлевский, Полетаева, Кублановский, Сопровский, Павлова, Степанцов, Аркатова, Каганов…

– …Ну, можно и продолжать: Инна Кабыш, Евгений Бунимович… Я вёл юбилейный вечер. К этому дню был приурочен выход в свет итогового поэтического сборника «Луча»…

– Чего больше в природе вашего искромётного творчества – восторгов или разочарований?

– Ну-у… Разве можно всерьёз и небеспафосно отвечать на такой пусть и понятный вопрос, особенно после термина «искромётное»?.. Вербальное освоение мира – способ жить, для меня и.о. счастья. А поэзия, так сказать, планида, судьба, если опять же высокопарно… Не заблуждаюсь, что бы обо мне ни говорили, насчёт масштабов своего литдарования. При этом мне уже не надо никому доказывать, что я поэт – я это знаю, и этого мне сегодня хватает. А вот эпитет опустим. Какой-никакой, но поэт. Пожалуй, поэт ещё и недоосмысленный – судя хотя бы по тому, что вот и вы начали беседу с вопроса про одностишия…

Что же касается разочарований, то их тоже можно конвертировать во благо, и это даже рабочий момент. Я вот живу, как однажды понял, на энергии сожаления. Причём о многом – в отличие от бодрых юбиляров, которые не жалеют «ни о чём»… Чему радуюсь? Тому, что занимаюсь не «вынужденной деятельностью», но тем, что люблю и, как говорят, умею. И даже зарабатываю этим на жизнь, что уже удача. И написанное мной пока востребовано. Даст бог, напишу ещё. Вообще, «сокрытым двигателем», мотиватором любого адекватного литератора является страх. Страх исписаться, иссякнуть, не создать ничего нового, страх повторения своего уровня, став неинтересным и самому себе… В отличие от «самодостаточных» персон, мне это тревожное ощущение хорошо знакомо.

– Вы из скромности назвали себя «каким-никаким» поэтом. Вы – любимый народом, активно цитируемый автор. Известность тяготит?

– Спасибо, но скромность не моя отличительная черта... Кто говорит, что устал от своей известности – лукавит. Совсем дешёвая популярность в России всё же невозможна. Банальностей типа «ничто не вечно» повторять не стану, но это – прежде всего слава. Мне однажды вручили награду «Любовь народная». Не обольщаюсь «до головокружения». Может, это такая свыше брошенная милость на бедность духа… Но у меня есть почти об этом: «Я радостно хожу под Богом: / Всегда плачу налог с удач»...

– Вы много пишете и выступаете. А читать успеваете?

– Можно вспомнить известный советской поры анекдот, который сегодня прозвучал бы не совсем политкорректно: «Чукча не читатель. Чукча – писатель!» (Впрочем, я и сам представитель почти титульной для анекдотов нации, так что мне ли толерантничать!) Так вот, я не такой гений «всеуспеяния», как, например, Дима Быков – читать всё, что надо бы, катастрофически не успеваю. Это ещё и потому, что сознаю важность того, что мне осталось сделать – если говорить без трагического пафоса. Никак не могу дописать книгу о родителях, о своих корнях. Это главная на сегодня моя боль. Я обязан её закончить.

Но заточить себя в кабинете, за письменным столом не получается. Поездки, выступления… Да, выступать – тоже моя работа. И любимая, кстати. И дело не в том, что доводится мне быть «публичным человеком», я не считаю сценическую деятельность, вечера/концерты низким ремеслом. Это не только мой хлеб, но и даже энергетическая потребность… Но ничто не заменит, понятно, кабинетного уединения, когда ты делаешь, лудишь книгу. Я вот упомянул о новом «малоизбранном» (только что сдал расширенную допечатку). Специфика моей книги в том, что каждую страницу нужно буквально вышивать – и мне надо в течение месяца ежедневно, как на службу, приезжать в издательство, где мы с верстальщицей проходим всё постранично/построчно, следуя придуманному формату: подверст, наклон, смена шрифта… Вот так и отвлекаешься, пусть и по делу, от мемуаров. А ещё, случается, я параллельно снимаюсь в кино…

Подобные качели – гарантия отсутствия однообразия и монотонности. Смена занятий/деятельности высекает некий драйв. Поверьте, то, что я сейчас рассказываю, не есть самодовольный рапорт. Просто когда-то я сформулировал про себя: работаю без выходных – но без понедельников. Dixi.

– Название для книги воспоминаний уже придумали?

– Она будет называться фамилией моего отца, которую я носил до 18 лет – Гехт. Ну, вот произнёс – и снова себя обязал c д е л а т ь…

– Как вам кажется, много ли сейчас авторитетных сообществ юмористов? Что скажете, к примеру, о всероссийских фестивалях «Умный смех» в Москве и «Русский смех» в Нижегородской области?

– Не слыхал о них. Видимо, отстал от жизни… если это жизнь. Я в течение 10 лет работал в жюри международного фестиваля эстрадного искусства «Москва–Ялта–Транзит», где председателем был незабвенный классик Аркадий Арканов. Мы открыли несколько ярких молодых дарований, продвигали их, как могли… Но в литературно-разговорном жанре открытия случались крайне редко. Кстати, насчёт «умного смеха» и городов, и весей: на мой вкус, месторождение качественного юмора на сегодня отнюдь не Москва, а Екатеринбург, где уже более четверти века выходит великолепный литературно-юмористический журнал «Красная бурда». И это не только моё мнение…

Прозаики Виктор Ерофеев и художник-карикатурист Андрей Бильжо и поэт Владимир Вишневский (слева направо) на юбилейных «Пионерских чтениях». / Екатерина Чеснокова / РИА новости

– В телевизионном юморе какие у вас предпочтения?

– Немногие, если честно… Есть юмористические программы, о которых и говорить не хочется, дай бог им рейтингового здоровья, раз кто-то их смотрит… Вспоминаются слова Юрия Олеши: «Нет ничего смешнее слова «ж@па», написанного печатными буквами». Что ж, разный ТВ-юмор имеет право на существование… Сегодня мне нравится «Камеди вумен», где, кстати, артель сценаристов неплохо работает со словами… Интересен мне и «Камеди клаб», Но я, конечно же, против того, чтобы стебались над всем подряд в духе журнала «Шарли Эбдо»: есть вещи, не подлежащие высмеиванию. Тут я старомоден: этику нормальных людей никто не отменял… В своё время, когда я вёл «Парк юмора» на «ТВ Центре», мы старались держать эту планку. Пока нас не прикрыли… При этом я не против «чёрного» юмора – если он и жизненен, и качественно литературен, то есть поверен вкусом и мерой. Лучше пусть э т о будет на устах и страницах, а не «чернухой» в жизни… К сожалению, некоторые острят весьма банально. Применяя заёмный юмор общего пользования. Постоянно слышу всё те же замыленные фразы: «Какие люди и без охраны!», «Пить меньше надо», участливый вопрос: «Бандитская пуля?»… Ну, сколько можно?.. А ведь гениальный русский язык даёт массу возможностей каждому, пусть и не юмористу, для своего, индивидуального остроумия. И обсценная лексика, если очень в меру употребляется, тоже возможна. Это же драгоценный ресурс экспрессии нашего языка. Тот же Бунимович, который ныне не только известный поэт, но и детский омбудсмен по Москве, как-то сказал: «Мы должны уберечь русский мат от сквернословов!»

– В советское время ходил шутливый вопрос «Против кого дружите?». А вы сейчас с кем и за что дружите?

– Мне хватает проверенных жизнью друзей и даже, как ни странно, появляются новые, молодые, что важно… А дружилось мне всегда ЗА, хотя и было, и есть чему противостоять… Но объединяться в группировки, быть в стае против чего бы то ни было – это не про меня. Замечу, впрочем, что сталинист и ксенофоб, например, не может быть «по жизни» моим другом. Дружу с хорошим вкусом, стараюсь – с совестью, и с собой. Насколько получается…

– Как относитесь к эпигонам поэта Вишневского?

– Нормально отношусь – есть и хорошие примеры у подражателей/ «последователей». Тем более первооткрывателем в чистом виде себя не считаю. Но про меня уже сказали знающие люди не без иронии: «основоположник-де школы постсоветского Одностишия подсадил народ, русскоязычный мир на однострочную поэзию, такого джинна из бутылки выпустил…» А живой классик Леонид Зорин считает, что В.В. создал «энциклопедию русской и новорусской жизни в одностишиях»… Уже проводились конкурсы одностишцев имени… моего скромного. В братском Израиле победил Александр Елин, ставший впоследствии автором популярных песен и хороших стихов: «Скажу отцу, чтоб впредь предохранялся!» В Питере соревновались уже наши женщины, блистая в основном почему-то «утренними» шедеврами типа: «Уже светает – ну хотя бы спой!» или это жестковато-антимужское: «Наверное, скорее солнце встанет…» А вот это очень нашенское: «Нет, мой любимый, – так целуют знамя!» Мне очень нравится: «А что же вам в тюрьме-то не сиделось?!»

– Жизненно всё это…

– Моё же лично программное, если не главное – это: «Жить надо так, чтоб не сказали: «Помер». Моему доброму другу, выдающемуся актёру (да и поэту интересному) Валентину Гафту нравится другое – к примеру, это раннее: «Я помню всех, кто не перезвонил». А про моё одностишие 2008 года «При входе в рай мне продали бахилы» он сказал: «Старик, ты выразил всю нашу жизнь!..» Это приятно слышать, конечно. В отличие от анекдота из Сети: «Женщина в постели – Вишневскому: «Оказывается, у тебя не только стихи короткие…» Напоролся на то, за что не боролся…

Кстати, короткие стихи имеют свойство дописываться как бы самой реальностью. Известное многим четверостишие о личном, то есть горьком опыте мужчины – с финалом «И грабли те же самые / Приветствуют меня». А потом жизнь добавила двустишие с приветом нашим экономистам: «Жаль, что не создан до сих пор / На базе грабель тренажёр!» А отмеченное Гафтом как знаковое одностишие сегодня могло развиться так: «Уже и при входе в Ад интересуются деликатно: «У вас есть наша скидочная карта?..»

– Какие книги, фильмы, спектакли произвели на вас сильное впечатление?

– Вопрос располагает к пространному перечислению…Так что ограничусь вот этим – из свежего: фильм Сергея Ливнева «Ван-Гоги», неполнометражка «Погружение» (где также Алексей Серебряков в главной роли), фильмы режиссёра Михаила Сегала, спектакли Дмитрия Крымова… О книгах скромно умолчу, но ежегодно впечатляет процесс авральной работы над ними в издательстве, впрочем, уже говорил об этом…

– На концерте вы очень органично смотрелись рядом с пюпитром. Музыкальные инструменты случались в вашей жизни?

– Родители, понятно, очень хотели, чтобы я как мальчик из приличной семьи играл на фортепиано, и наняли мне педагога. А я сопротивлялся, срывал занятия… Получалось, что «из-под палки». А вот когда сам захотел, на это уже не было денег… Зато пианино «Лира» не просто сохранилось – на нём профессионально играет жена и обучается моя дочь. А мне вот в силу сценических и кинонеобходимостей пришлось недавно запеть…

– В ходе фестиваля вы успели принять участие во Всероссийском арт-проекте Катерины Скабардиной «Поэту по портрету». Как прошла фотосессия?

 – Все фотосессии проходят, как правило, весело, к радости фотохудожников… Ну а дальше – как всё ещё шутят – «вскрытие покажет». Впрочем, иные снимки/фотооблики могут попасть и на обложки книг… В одной из которых у меня есть такая строфа: «Все лучшие фото в цвету / уж сделаны, как выясняется. / Подправлено мне на роду / – в оставшихся жить обстоятельствах». Так вот, я – спасибо! – пойду…

– Постойте! Остался «блиц»: что выбираете – горы или море?

– Море – с видом на горы…

– Утро или вечер?

– Уже утро…

– Белое или красное?

– Красное.

– Умная или красивая?

– Глупая не может быть вполне красивой. Как и умная безобразной. Выбираю – женского рода…

– Бродский или Пушкин?

– Да будет вам… И Пушкин, и, конечно, Бродский. И Николай Глазков, кстати, не стоит забывать хорошего русского поэта и самобытного человека… Но ещё есть люди, которые в курсе, например, и того, что именно он в фильме Тарковского «Андрей Рублёв» сыграл роль летающего мужика – с самодельными крылами…

– Южная Америка или Северный полюс?

– Только не Северный полюс… Правда, это так красиво с высоты облёта… Правда и то, что в Южной Америке куда опаснее…

– Что вы сделали единственный раз в жизни?

– Ну-у… На то это и «единственный раз», чтобы всё же остаться в тайне (Хотя и кое-кто в курсе)… Поверьте,   э т о  было очень ответственно и рискованно… Но оправдало себя на все 100!..

– Какого закона вам не хватает?                              

– Закона, который реально работал бы… А не того, о коем сказалось однажды стихами:

Не основной, но истинный

Закон Государства Российского:

Сурово Оно с потерпевшими

И к пострадавшим бдительно.

Непримиримо к невинным...

– Любимое место на планете?

– Давнее и выстраданное одностишие-возглас: «Москва, Москва, столица Подмосковья!..» Так что оба места названы…

– Огромное вам спасибо! Творите себе и нам на радость!

Беседу вёл Юрий Татаренко

«ЛГ»­досье

Владимир Вишневский – лауреат профессиональных премий «Золотое перо России» (дважды), «Венец», «Золотой Остап», Национальной премии «Любовь народная» и др. Действительный член двух академий – Евразийской телеакадемии и Российской академии юмора. Автор 25 книг, сыграл два десятка ролей в фильмах. В 2013 году на одной из вузовских кафедр русского языка была защищена диссертация «Лингвистические особенности идиостиля В.П. Вишневского».