Литературная Газета
  • Главная
  • О газете
    • История
    • Редакция
      • Главный редактор
      • Редакционный коллектив
    • Рекламодателям
    • Свежий номер
    • Архив
      • 2025 год
      • 2024 год
      • 2023 год
      • 2022 год
      • 2021 год
      • 2020 год
      • 2019 год
      • 2018 год
      • 2017 год
      • 2016 год
      • 2015 год
      • Старая версия сайта
    • Авторы
    • Контакты
    • Партнеры
  • Темы
    • Литература
      • Интервью
      • Информ. материалы
      • Премии
      • Юбилеи
      • Авторские рубрики
    • Политика
      • Актуально
      • Экспертиза
      • Мир и мы
      • Позиция
      • СВО
    • Общество
      • История
      • Дискуссия
      • Образование
      • Право
      • Гуманитарий
      • Импортозамещение
      • Человек
      • Здоровье
    • Культура
    • Кино и ТВ
      • Премьеры
      • Телеведение
      • Сериалы
      • Pro & Contra
      • Радио
    • Клуб 12 стульев
      • Фельетоны
      • Афоризмы
      • Анекдоты
      • Сатира
    • Фотоглас
    • Мнение
      • Колумнисты
      • Точка зрения
    • Интересное
  • Спецпроекты
    • Библиосфера
      • Рецензии
      • Репортажи
      • Обзоры
    • Многоязыкая лира России
    • Литературный резерв
    • ГИПЕРТЕКСТ
    • Невский проспект
    • Белорусский дневник
    • Станционный смотритель
    • Настоящее Прошлое
    • Уникальные особняки
  • Портфель ЛГ
    • Стихи
    • Проза
    • Проба пера
  • Конкурсы
    • Золотое звено
    • Гипертекст
    • Литературные конкурсы
    • Литературный марафон
  • Подписка
    • Электронная подписка
    • Подписка почта России
    • Управление подпиской
  1. Главная
  2. Статьи
  3. 28 июня 2017 г.
  4. № 25 (6603) (28.06.2017)

Золотой абрикос осыпается

Выпуск 6

28 июня 2017

Владимир Косогов


Январь в Новом Афоне

Выходит человек и видит чёрный снег,
И лучше срифмовать уже нет силы.
Печаль светла, но длится целый век,
От моря тянет, словно из могилы.

Налево повернёшь – сверкнёт абхазский нож.
Зрачки красней мороженой рябины.
По снегу как ошпаренный идёшь.
И снятся, кто мертвы, но так любимы.

И горы впереди на каменных клешнях,
Могучие, как профиль богатырский:
Спускаются с небес и гаснут на углях
У кельи монастырской.

На горьком языке

I
Планы на первую пенсию:
Собраться без танцев, но с песнею
И двинуть на пасмурный юг
В самолёте Москва – Каюк.
В иллюминаторе – облако.
Вышло всё, видишь, вона как!
Скрутило напополам,
Но буковки – не отдам.
Это мои клинки, мои станки,
Мои здоровые позвонки,
Они ещё не хрустят, огнём не горят в ответ.
Буковкам сносу нет...

II
И звезда не говорит со мною,
Как с другой звездой.
Кран пищит с холодною водою,
Неживой водой.

Пленники храпят на всю палату,
Сёстры тоже спят.
Но ко мне относятся как к брату:
Нищий духом – свят.

Всё начну с начала, но сначала
Выиграть смертный бой,
Чтобы не испачкать покрывало
Кляксой кровяной.

Чтоб летели молнии, гремело
Небо и земля.
Чтобы обездвиженное тело
Верило в себя.

Чтобы встали пленники с кровати,
Слыша этот гром,
Летней духоты, как Благодати,
Выпить перед сном.

III
Выходишь в коридор
Побыть опять никем,
Уставишься в упор
В дурацкий манекен:

Не крутит головой,
Пластмассовой ногой
Не дёргает. На кой
Остался он такой?

Покурим на двоих?
Но манекен пропал
В палате для кривых
Людей или зеркал...

IV
Ушли и свет не погасили.
Одна на всём материке
Мерцает лампочка Мессии
На оголённом проводке.

К чему метафоры такие,
Где смысла не поймаешь в сеть?
Раз не возьмёт анестезия,
На проводочке мне висеть...

Не для того, чтоб боль в суставах
Прошла и выпрямило грудь.
А просто есть такое право –
Уйти и лампочку свернуть.

V
Раба Божия новопреставленного Николая
встречают братья Пётр, Сергей, Иван.
Загробную жизнь именно так представляю –
мягкий диван,

сидят вчетвером, о прошлом талдычат сказки,
сад-огород, прочая ерунда.
Был Николай в завязке,
не помогла даже живая вода.

Душу, к Тебе отошедшую с истинной верой,
по совести упокой.
Порохом станет память, а время – серой:
задачка по химии, писанная Лукой.

VI
Шершавой проведёшь ладонью
мне по лицу, когда опять
из светотени заоконной
войдёшь и сядешь на кровать.

Бульон из двухлитровой банки
поможешь в кружку перелить,
застынешь взглядом на каталке,
мол, что поделать – надо жить.

«Что принести тебе на утро?
Поговори со мной, сынок!»
Я головой мотаю, будто
ни слова разобрать не смог.

Ведь это же не ты со мною
заговорил на языке
предсмертной радости с любовью?
На самом горьком языке.

Побудь со мной ещё, покуда
хватает сил не звать врача.
Я скоро выпишусь отсюда,
хребет надломленный влача.

* * *
Нас токарить учили в УПК…
Станки, глотая медные «окурки»,
Выплёвывали из-под резака
«Патроны» и свистульки,
Клинцы на грабли, прочий ширпотреб,
Загубленный неточною настройкой,
На дно картонной тары, точно в склеп,
Отправлены учительскою двойкой.
Хрусти, подшипник, дёргайся, рычаг.
Сорвись, резьба, на десять лет к началу,
Где я ещё над книгой не зачах
Очередной бракованной деталью.
Вот потому я токарем не стал,
В слепом цеху, позолочённом стружкой,
Словесный неподатливый металл
Кромсая авторучкой…

Колодец

Колодец деревенский,
перекошенный
Застрял от дома в десяти шагах.
И смотрит в воду ягодою
сброшенной
Кустарник на дубовых костылях.

И мой отец без посторонней помощи
Тягучий ил со дна таскал киркой,
Чтоб ковш небесный, безнадёжно тонущий,
К утру достал я детскою рукой.

* * *
вот свет и тьма а между ними
на деревянных костылях
застыв в нелепой пантомиме
младенца держит на руках

седая женщина и нечем
поправить траурный платок
и призраком широкоплечим
на помощь к ней приходит бог

то свет лучистый слепит маму
то тьма сгущается над ней
и держит эту панораму
первоапостольный Матфей

* * *
Советских фильмов – сплошь покойники –
актёры. И глядят в экран
их постаревшие поклонники –
эпохи целой задний план.

А ведь нелепо получается:
роль каждому своя дана.
И грим смывается, снимается
картина вечная одна.

Квартира лицами заполнится,
что за столом едят и пьют.
Они такими мне запомнятся,
как только титры промелькнут.

* * *
Подкидываю дрова
в жар их переплавляя
раскидываю слова
лишние убирая
но из трубы в ответ
хилый дымок струится
это чернильный след
чтобы не заблудиться.

* * *
Оглянись: твоя ли это старость
Дребезжит посудою пустой?
Много ли стихов ещё осталось
Записать в небесный обходной?

Узнаёшь звериный этот почерк:
«В» с горбинкой, сплюснутую «К».
Успокою близких между строчек –
Это просто дёрнулась рука...

* * *
Вот мой дед пережил сыновей,
И поэтому жизнь его съела
До распухших артритных костей,
Но до сердца дойти не сумела.

Разве смерти спокойной просил
В 43-м, и позже, когда он
У сыновних горячих могил,
Предынсультно трусился, как даун?

Будешь плыть через мутный ручей
На Никольщину в дом деревянный,
Поздаровкайся с жизнью ничьей,
Поклонись головой окаянной

И отцу моему, и дядьям,
И спасительной ангельской твари
Лишь за то, что идти по пятам
Глупым внукам они не давали.

* * *
                                        М. К.
Пойдём со мной до поворота,
Где недостроенный дворец
Стоит как памятник комфорта
И жизни смертной образец.

Вот так закончится внезапно
Отца-строителя дисконт.
Оставишь вещи, – и обратно
Въезжаешь в черновой ремонт.

* * *
К зиме на шаг несмелый подойти.
Глоток спиртного бесится в груди:
Трахею ломит, точно месит тесто.
И жизнь не зарифмуется, поди,
Переходя на ямб с пустого места,

Где мёрзлая бутылка коньяка
В почтовом – вместо писем долгожданных.
Так жадно пью, как пьёт у родника
Жилец многоэтажного мирка,
Спасаясь от снежинок восьмигранных.

И памяти хватает падежей
Обрисовать пейзаж
с предзимним адом:
У новостройки, встретившись с закатом,
Летят окурки с верхних этажей.
Что загадать под этим звездопадом?

* * *
В пять утра запрягали коня.
И будила меня, семиклашку,
Молодого отца беготня
С полосатой душой нараспашку.
Молотком отбивали цевье,
И точили, и прятали в сено
На телеге. И детство моё
Исчезало в тумане мгновенно.

Приезжали в затерянный мир,
Где царила трава луговая,
Где небес негранённый сапфир
Рассыпался от мая до края.
Начиналась учёба моя:
Приглядеть за работой мужскою
Мозаичным зрачком муравья,
Роговицей его колдовскою.

Кто сильнее, чем эти мужи,
Полубоги с загаром до пяток?
Шелестят их косые ножи,
У меня вызывая припадок.
Я смотрю уже тысячу лет,
Как у них за спиною ложится
Золотой деревенский рассвет –
Огнекрылая редкая птица.

Вратарь

Изумрудная россыпь зелёнки
На локтях, исцарапанных вдрызг.
Это я, отдохнувший в «Орлёнке»
И уставший от солнечных брызг!
Проскрипят дворовые качели
На невнятном наречье стальном,
Разбираться в котором умели,
Только вдруг разучились потом.
Пусть закружат. Ногами цепляю
Облаков белозубую пасть.
С каждым вдохом глаза закрываю:
Так с дощечки не страшно упасть,
Поперхнуться на стёртом газоне,
Рот раззявив, как жёлтый пескарь.

Силуэт на соседском балконе
Ловит солнце в ладонь, как вратарь:
От волненья вспотела рубаха,
Даже солнцу в руках горячо.

Вдруг ударят качели с размаха,
Синяком разукрасив плечо.
Я не знал: до какого предела
Боль – сильна, смехотворен – испуг.
…А вратарь через месяц приделал
Бельевую верёвку на крюк.

* * *
                       Никуда она не убежит.
                                                         А.Б.
За окном нет ни вишни, ни яблони,
И отцвёл золотой абрикос.
Вот и лето закончилось зяблое
Под трещотку усталых стрекоз.

Что осталось в стакане надтреснутом?
Листья мяты, истёртые в прах.
Горький вкус перезрелого детства там
На солёных остался губах.

Вышло так, что, ребёнок обласканный,
Вырос я в неуклюжий мешок,
Переполненный книжными сказками,
Где всегда побеждал лежебок.

Так и жил на печи, и надеялся,
Что однажды спасёт от беды
Худосочная бабка-волшебница
С полторашкой живою воды.

Небылицы никак не сбываются,
До финала остался глоток.
Золотой абрикос осыпается:
Точно капельки в землю врезаются,
На вишнёвый похожие сок.


Тэги: Поэзия Лицей
Обсудить в группе Telegram
Быть в курсе

Подпишитесь на обновления материалов сайта lgz.ru на ваш электронный ящик.

  • Почти что второе рожденье

    18.05.2025
  • Смелый за Отчизну жизнь положит...

    15.02.2025
  • Своеобычные портреты

    26.10.2024
  • Моя земля пьянит, как крепкий хмель...

    25.10.2024
  • И станет сильной моя земля

    20.10.2024
  • Клуб молодых

    1826 голосов
  • Верлибры, музыка, картины

    1158 голосов
  • Молчанию небес наперекор

    973 голосов
  • Октябрь, побудь со мной...

    457 голосов
  • Век не прожит, а вечное гложет

    440 голосов
Литературная Газета
«Литературная газета» – старейшее периодическое издание России. В январе 2020 года мы отметили 190-летний юбилей газеты. Сегодня трудно себе представить историю русской литературы и журналистики без этого издания. Начиная со времен Пушкина и до наших дней «ЛГ» публикует лучших отечественных и зарубежных писателей и публицистов, поднимает самые острые вопросы, касающиеся искусства и жизни в целом.

# ТЕНДЕНЦИИ

Книги Фестиваль Театр Премьера Дата Интервью Событие Утрата Сериал Новости Театральная площадь Век Фильм ЛГ рейтинг Поэзия Калмыкии
© «Литературная газета», 2007–2025
Создание и поддержка сайта - PWEB.ru
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Подписка
  • Контакты
  • Пользовательское соглашение
  • Обработка персональных данных
ВКонтакте Telegram YouTube RSS