* * *

Человек, уткнувшийся в экран,

Ходит-бродит, как баран.

Он наводит фокус зренья,

Он стыкует века звенья

В «Инстаграме» и «Фейсбуке»,

Он протягивает руки

Всем, кто страждет

Избавленья

От зашоренности зренья.

Человек, уткнувшийся в диван

Пятой точкой, точно хан

Аладдин и паладин

Соцсетей.

Живёт один.

Ходит утром на работу,

Не к тому,

Не к той,

Не к тем.

Пьёт запоем

Весь контент.

Фокус зрения – экран.

Лучше б пил

Портвейн, болван!

* * *

Нет, не сойти

С орбиты городской.

Но всё ж на суетном пути

Я окунулся в мир лесной,

Но оказалось, что, сойдя

С орбиты в мир мой тайный,

Уткнулся носом я в очаг

Моих мечтаний.

И понял вдруг, что не достиг

Я высоты, и запах

Сосновый лишь на миг

Фантомом сна

Истлел в сосновых лапах.

Потом всё просто и пёстро

На место встало:

Жара московская, метро

И чей-то промельк с рюкзаком

В тени вокзала!

* * *

Вчера, в день последний лета,

У ручья, в овраге,

Я видел конец света.

Там, где сияет лавра

Золотом самоварным –

Сергиево-Посадский.

Овраг засадили безликим,

У лавры украли пейзаж,

И вместо ажурной базилики

Окна пустые, мусор, метраж.

Может, это ненадолго?

Может, это на полчаса?

О, люди, откройте глаза!

О, где же моя отрадная

Лавра, церковь надвратная?

Растёт гора отвратная!

Вставай, страна огромная,

Огромная страна!

* * *

Я спросил айтишника на досуге:

«Скажи, айтишник, хочешь

Покажу тебе кареты,

Золотые россыпи,

Алмазы, все сокровища

Дворцов и галереи?»

Ничего айтишник не ответил.

«Не мешай», – лишь тихо буркнул.

«Ну а всё же, –

Я не унимался! –

Хочешь, жизнь твою

Я поменяю?

Покажу тебе дворцы с царевной,

Яства, море и одежды,

Ну и неземную красоту?»

«Погоди, отстань, –

Сказал айтишник, –

Только уровень пройду…»