В 2012 г. в Государственную Думу был внесён законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса». Закон этот предполагал ввести уголовную ответственность за «публичные призывы или публичное оправдание» педофилии. Закон внесло Законодательное собрание Санкт-Петербурга. Что тут началось в либеральном стане! Город на Неве немедленно был объявлен «столицей мракобесия», а все (то есть практически всё население России), кто не объявил по этому поводу голодовку или не вышел на площадь, были заклеймены как «ханжеское, закомплексованное общество, которое свои комплексы тщательно скрывает и сублимирует в виде издания законопроектов».
Главным аргументом защитников сношений с несовершеннолетними стал, конечно же, роман В. Набокова «Лолита». Поднялся страшный крик. Что будет с нами, если «Лолиту» запретят? Без «Лолиты» мы скатимся в пропасть невежества! Умрёмте ж за «Лолиту»! И т.п. На книгу о любви психопата к 12-летней девочке никто и не думал посягать. Но точно так же, как защитники прав секс-меньшинств привлекли к теме внимание тех, кто сроду об этих отклонениях не знал и уж тем более не говорил, так и священный ужас апологетов «Лолиты» невольно привлёк внимание к роману, который все, кому это было интересно, давно прочли и успели порядком подзабыть. И вот буквально на днях произошло событие, которое отчасти оправдало наше «ханжеское, закомплексованное общество». И виновником неизбежного разочарования радиостанции «Эхо Москвы», которая громче всех рыдала над никем пока не запрещаемым, но от этого не менее педофильским романом, стал не кто иной, как… Нобелевский комитет.
Шведская академия, которая присуждает Нобелевскую премию по литературе, опубликовала документы, из которых явствует, как проводился выбор лауреата премии 1963 г. При рассекречивании архивов вообще выяснилось много интересного. Например, оказалось, что основатель и первый президент Пятой республики генерал Шарль де Голль был одним из 80 других претендентов, удостоившихся номинации на премию по литературе за свою трилогию военных мемуаров. В настоящее время число номинантов ежегодно доходит до нескольких сотен. Так что напрасно некоторые ежегодные выдвиженцы кичатся тем, что значатся в этих списках. Данные о выдвижении на премию становятся общедоступными лишь через 50 лет. Архив содержит расширенный список номинантов, пояснительные записки шведских литераторов, а также высказывания членов Нобелевского комитета в отношении кандидатов на присуждение премии. В короткий список претендентов на премию в тот год попали чилийский поэт Пабло Неруда (Нобелевская премия 1971 г.), ирландец Сэмюэл Беккет (Нобелевская премия 1969 г.), американский поэт Уистен Хью Оден, японский прозаик, поэт и драматург Юкио Мисима, датско-норвежский новеллист Аксель Сандемусе, а также греческий поэт Йоргос Сеферис, который в конечном итоге и стал обладателем премии. Обсуждалась и кандидатура Евгения Евтушенко.
За Сефериса все высказались единогласно. Постоянный член Шведской академии Андерс Эстерлинг посчитал, что, наградив премией Сефериса, «академия получает полноценный повод воздать должное современной Элладе, её языковой сфере, которая очень давно ожидала своего лаврового венца».
Именно Эстерлинг в тот год блокировал кандидатуру Набокова: «Автор аморального и успешного романа «Лолита» ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться в качестве кандидата на премию», – категорично высказался швед.
Интересно, обругают апологеты «Лолиты» академиков последними словами или почтительно промолчат?
Виктор БАШКАТОВ