Александр Вампилов стал Александром, потому что в год его рождения (1937) исполнилось сто лет с той поры, как Россия потеряла Пушкина, – отец мальчика был учителем литературы, и разве мог он назвать сына иначе?..
Цыганка (как Пушкину немка) нагадала ему короткую жизнь. Он и ушёл, немного не дотянув до пушкинских лет. Друзья с печалью и любовью оглянулись в воспоминания и написали совершенно обыкновенную жизнь. Кажется, это их смущало, и они всё время должны были чуть «подогревать» слишком простые события, чтобы сделать их соразмерными будущей славе своего вчерашнего товарища.
А между тем самое дорогое как раз и было в этой живой обыкновенности жизни, в полной растворённости Александра в будничном движении времени и поколения. Сам он во всяком случае цену этой простоте знал и тайну её глубины остро и повседневно чувствовал, что и сделало его творчество таким узнаваемо полным и сразу значительным от первых (и сейчас каждым словом живых) газетных заметок до последней, неоконченной пьесы «Несравненный Наконечников».
Он был подлинно как все. Но поднялся над временем, ни на минуту не порывая с ним, так что его пьесы играются не только в совершенно других по качеству и направлению днях, но и в иных по языку и истории обществах. И всё это без всякого напряжения, всё как будто играя в счастливой общительности студенческих, потом газетных, а там и театральных розыгрышей. Опыт и знание жизни сбегались к нему так естественно, потому что ему ничего не надо было «изучать», а только со всею любовью и открытостью жить. И горькая тяжесть жизни словно сама собой преображалась в свет движущейся мысли.
Валентин Курбатов
Продолжение темы – на стр. 12–13