В основу диктанта положен фрагмент многослойного романа Владимира Викторовича Орлова «Альтист Данилов», фантасмагорический художественный мир которого содержит ответы на вопросы о природе творчества, любви и человечности.

Как он любил его заранее! Как нёс он его домой! Будто грудное дитя, появления которого ни один доктор, ни одна ворожея уже и не обещали. А принеся домой и открыв старый футляр, отданный ему даром в минуту прощания с великим инструментом, Данилов замер в умилении, готов был преклонить перед ним колени, но не опустился, а долго и тихо стоял над ним, всё глядел на него, как глядел незадолго до этого на Венеру Бурделя. Он и прикоснуться к нему часа два не мог, оттого что робел, чуть ли не уверен был в том, что, когда он проведёт смычком по струнам, ни одного звука не возникнет, а будет тишина и она убьёт его, бывшего музыканта Данилова. И всё же он решился, дерзнул, нервно и как бы боясь обжечься прикоснулся смычком к струнам, чуть ли не дёрнул их, но звук возник, и тогда Данилов, усмиряя в себе и страх и любовь, стал спокойнее и умелее управлять смычком, и возникли уже не просто звуки, а возникла мелодия. Данилов сыграл небольшую пьесу Дариуса Мийо, и она вышла, тогда Данилов положил смычок. Больше он в тот вечер не хотел играть. Он и так был счастлив. «Всё, – говорил он себе, – всё!»

Потом, будучи повелителем инструмента, он уже без прежней робости, хотя и с волнением, рассмотрел все прельстительные мелочи чудесного альта, ощупал его чёрные колки, нежно, словно лаская их, провёл пальцами по всем четырём струнам, тайные пылинки пытался выискать в морщинах завитка, убедился в том, что и верхний и нижний порожек, и гриф, и подставка из клёна крепятся ладно, а после сухой ладонью прикоснулся к гладким, без единого изъяна, декам из горной ели, покрытым нежно-коричневым лаком, ощутил безукоризненную ровность обегающего верхнюю деку уса, крепкие изгибы боковых вырезов. Во всём была гармония, как в музыке!

Данилов закрыл глаза и теперь прикоснулся пальцами к инструменту, как слепой к лицу возлюбленной. Всё он узна­вал, всё помнил!

(В.В. Орлов, 355 слов)

Комментарий составителя

Стилистические особенности текста, его своеобразная интонация определили сложность авторской пунктуации, которая сохранена в диктанте. Речь идёт в первую очередь о типичном для писателя полисиндетоне, а как следствие – о знаках препинания при однородных членах, связанных повторяющимися союзами, а также о пунктуационном оформлении сложных предложений с разными видами связи. Изменения связаны с введением вводных слов; уточняющих членов предложения; конструкции, основанной на однородном объединении не­обособленного обстоятельства и деепричастного оборота (который в этом случае не обособляется): «...нервно и как бы боясь обжечься...»

С орфографической стороны диктант нацелен на повторение правил правописания частиц, союзов, окончаний существительных и причастий, приставок пре- и при-, удвоенных согласных, разделительных знаков, о-ё после шипящих.

Наталья КИРИЛЛОВА