* * *

У речушки Прони не гуляют кони,

Крокодил не греется в обжаренном песке,

В мире нет покоя, ищут все мельдоний,

А у нас не ловится – мы в большой тоске.

Воды безмятежные и чуть-чуть прозрачные,

Уронило небо в них свою печаль.

Поутру окутаны пеленой табачною

Берега поросшие и немая даль.

По высоким кронам пробежаться хочется,

Разрезая лодкою водяную гладь,

Стрекоза на палубе – боевая лётчица,

С нами не беседует, всё спешит удрать.

У речушки Прони дышится иначе,

Тишиной окутаны перекаты дней,

А у нас не ловится – ждём свою удачу,

Ведь куда приятнее жить на пару с ней.

Рассвет

Рассвет. Возьму его в ладони,

Холодной россыпью звеня,

Роса в туманах тихо тонет,

И брошен жребий для меня.

Пить тишину до дна нет мочи,

Спят крыши древних деревень,

Назад уже нельзя, а впрочем,

Мою ещё не видно тень…

Пока трава росой слезится,

С покосом ладят мужики,

Склонилась ива белой птицей

И смотрит в зеркало реки.

И темень тихо отступает,

Повсюду вверх стремится пар,

И кто-то мерно поднимает

Огромный рыже-жёлтый шар.

Приду к тебе как дуновенье

Под неустанный гомон птиц,

Белеют выси, и спасенье

С восточных утренних границ.

На перекатах

То восходы, то закаты,

Потемневшая вода.

Мы плывём по перекатам,

Уплывая навсегда.

Берега круты и колки,

Лес качает облака,

За спиной висят двустволки,

Рана в сердце глубока.

Не вернуться в ту же воду,

Дров наломано сполна.

Любоваться на природу –

Лишь бы только не война.

Что ж вы, милые ребята,

Друг у друга пьёте кровь,

Нас несёт по перекатам,

Где же жертва и любовь?

Отчего же маму с папой

Вы не любите, как встарь,

И всё те же перекаты,

И луны ночной фонарь.

Вы ж когда-то были малы,

Очень милы с юных лет.

Что ж, скажите, с вами стало?

В чём причина ваших бед?

Только слышно: «Аты-баты»,

Шумом стройным сквозь года,

Мы плывём по перекатам,

Уплывая навсегда.

Песнь ссыльного

Ох, дороженька бескрайняя,

Пьёшь ты ног моих тепло,

Ждёт меня сторонка дальняя,

Сердце снегом замело.

Ясный сокол, птица Божия,

Нам с тобой не по пути,

Ждёт меня семья острожная,

От которой не уйти.

Ох, дороженька, запомни

Мою молодость и стать,

Жинка с детками в Коломне

Меня будут поминать.

Оступился по незнанию,

Соловьём хотелось петь,

Не могу без покаяния

Я для Бога умереть.

Задыхаемся и стонем,

Словно в сетке караси,

Звон кандальный тихо тонет

В небесах святой Руси.

Ох, дороженька бескрайняя,

Пьёшь ты ног моих тепло,

Ждёт меня сторонка дальняя,

Сердце снегом замело.

* * *

Раздвинешь камыши – в глаза янтарь воды,

Хребты скользящих рыб, прозрачные сады,

Сплетенье диких трав, на отмели песок,

Подводный лабиринт ни низок, ни высок.

Умчалась впопыхах напуганная выпь,

Её, как ни крадись, нельзя перехитрить,

Остался на воде сквозь тину крыльев след,

И больше никаких знамений и побед.

Река Проня

В обросших тиной берегах

Течёт река, не зная цели.

И цапли серые на мелях

Стоят на тоненьких ногах.

У самой кромки, где трава

Спустилась в воду по колено,

Ветлы дремучей голова

Пьёт с ветром хмель самозабвенно.

Как много тайн у той реки,

С утра до сумеречных теней

Проводят время рыбаки

С каким-то тихим упоеньем.

* * *

Над деревней летят журавли,

Окрик их отовсюду слышен,

Взгляд блуждает всё выше и выше,

Растворяясь в молочной дали.

Над деревней плывут журавли…