Недоумеваю, дорогая редакция
Москвич в первом поколении, я прежде был ленинградцем и – с 1949 года – царскосёлом. Наезжая ежегодно в «мой город, знакомый до слёз», не могу преодолеть чувство горестного недоумения, глядя на мемориальную доску, посвящённую И.Ф. Анненскому, на фасаде северного флигеля бывшей Николаевской гимназии.
По непонятным мотивам скульптор (В. Зайко) отступил от исторически сложившейся композиции такого рода мемориалов, водрузив на стену, один под другим, сразу четыре пространственно разделённых элемента. Ниже бронзового барельефа поэта расположен бронзовый же прихотливый растительный орнамент, ещё ниже – собственно гранитная мемориальная доска, напоминающая крышку концертного рояля, так что при взгляде издалека возникает мысль о том, что здесь увековечена память какого-то музыканта.
Завершает композицию подвешенная ниже доски бронзовая отливка – стилизованное изображение лиры в обрамлении чего-то непонятного (цветы? лента?). Шрифт, использованный для надписи, напоминает полуустав XVII века, что создаёт стилистический диссонанс с прочими элементами композиции, тяготеющей к модерну. В целом художественное решение мемориала, прихотливое и вычурное, вызывающее в памяти скандально известный бюст Анненского (скульптор А. Бурганов) с крыльями стрекозы и лебедем-змеёй, по-моему, мало соответствует характеру автора «Тихих песен».
Но не столько огорчает меня изобразительная часть мемориала, сколько сам текст мемориальной доски:
В этом доме
с 1896 по 1905 год
жил и служил
Императорской
Николаевской
Царскосельской гимназии
поэт
Иннокентий
Фёдорович
Анненский
Констатирую здесь две языковых ошибки: одну – стилистическую, другую – семантическую. Во-первых, служить можно, например, Царю и Отечеству, Советскому Cоюзу, но не гимназии. Допускаю, что природа этой ошибки не лексическая. Возможно, здесь просто пропущен предлог в – служил в гимназии, а не гимназии. Во-вторых, непонятно, где же находилась та гимназия, которой служил (или в которой служил) И. Анненский: жить он мог «в этом доме», а «служить» где-то в ином месте. И ещё: слова «Императорской» и «Царскосельской» избыточны: эпитет «Николаевской» и означает, по существу, то же самое, что и «Императорской». В Царском Селе и не могло быть никакой иной гимназии, кроме царскосельской территориальной принадлежности.
Единственное обстоятельство, отчасти искупающее отмеченные недостатки мемориала, – это то, что находится он на высоте, приблизительно пяти метров, а до стены, на которой он висит, от ближайшей к нему доступной точки обзора около 20 метров, и надо обладать соколиной остротой зрения, чтобы при этих условиях прочитать надпись и оценить пластические красоты бронзовых элементов.
Замечу, к слову, что эта доска, установленная в 2013 году, – не первая. Первую установили в 2009 году, но при ремонте здания она упала и разбилась. Надпись на той первой доске была несколько иной:
В этом доме
с 1896 по 1905 год
жил и работал
в Императорской
Николаевской
Царскосельской гимназии
поэт
Иннокентий Фёдорович
Анненский
Прочитав эту надпись, остаёшься в неведении, где же именно та гимназия, в которой работал И. Анненский. Загадкой остаётся и то, кем же он «работал» в гимназии. Может быть, ночным сторожем? Или полотёром? Допускать ошибки не похвально и в личном письме, но писать с ошибками золотом на граните, обращаясь не к приятелю, но к городу и миру, и не где-нибудь в глухой провинции, а в российской «культурной столице», в самом сакральном её сегменте – Царском Селе – это выше моего понимания...
Создаётся впечатление, что над простенком между окнами служебной квартиры Анненского тяготеет злой рок: появляется доска с косноязычной надписью, рядом с ней возникает бюст Анненского с крыльями стрекозы и лебедем-змеёй, бюст исчезает, доска падает и разбивается, её сменяет другая доска и тоже с косноязычной надписью…
Ждём продолжение? И если оно последует, то беру на себя смелость предложить свой вариант текста, свободного, надеюсь, от ошибок:
Здесь, в здании
бывшей
Николаевской
гимназии,
с 1896 по 1905 год жил
её директор
и преподаватель
поэт
Иннокентий
Анненский
И ещё предложил бы убрать ту часть забора с острыми пиками, которая не даёт возможность приблизиться к мемориалу на расстояние наилучшего зрения.
Олег Фишер