Писатель Владимир Николаевич Войнович, член Баварской академии изящных искусств, Сербской академии наук и искусств, почётный член Российской академии художеств и американского общества Марка Твена, лауреат многочисленных литературных премий и премии им. А.Д. Сахарова «За гражданское мужество писателя», известен всему белу свету не менее, чем созданный волею его таланта ухватистый русский мужик Иван Чонкин или песня «Заправлены в планшеты космические карты…», которая фактически являлась гимном советских космонавтов.
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперёд от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы…
Её во время встречи космонавтов цитировал Хрущёв, её до сих пор любят исполнять подвыпившие российские граждане разных поколений. Войнович тогда «проснулся знаменитым». Его тут же приняли в Союз советских писателей. Ему не было и тридцати. Сейчас ему исполнилось бы 90 лет.
Слава Войновича укрепилась после публикации в самом престижном журнале тех лет – «Новом мире» – повестей и рассказов «Мы здесь живём», «Расстояние в полкилометра», «Хочу быть честным». Он стал «гуру» «аэропортовской» интеллигенции, особенно после того, как с конца 60-х стал принимать активное участие в правозащитной деятельности и в своих новых сочинениях, а также в ядовитых и смешных письмах к «власть имущим» не стеснялся писать о глупостях окружавшей его социалистической действительности. Это закончилось тем, что в 1974-м его исключили из Союза писателей, а в 1980 м выслали из СССР. Этот год Олимпиады вообще был годом вынужденных писательских отъездов: Аксёнов, Владимов, Войнович, Копелев. Замечу, что западная «прогрессивная общественность» не очень-то «возникала» тогда по этому поводу против СССР, в Олимпиаде, несмотря на холодную войну, приняли участие спортсмены из 81 страны. Не то что сейчас, когда условный Запад во всех своих «косяках» и глупостях винит исключительно Россию.
Войновичу не нужно было «изучать жизнь», как того требовало от советских писателей советское «руководство», конгениальное начальникам «недружественных» ныне России стран. Он начал работать с 11 лет. Был деревенским пастухом, авиамехаником, плотником, слесарем, студентом, ездил на целину, служил в отделе сатиры и юмора на Всесоюзном радио. Блестяще дебютировавший в начале 60-х во время хрущёвской оттепели, он и в дальнейшем адекватно реагировал на советское хамство и глупость своими язвительными текстами, в результате чего и получил клеймо антисоветчика и отщепенца. Писатель Войнович был крайне неудобен советской власти – и ехидными сочинениями, и своим аномальным поведением гражданина, который ухитряется оставаться свободным в обстановке, этому явно не способствующей. А ведь он, человек из народа, думал и писал то, что думает народ, именем которого любят клясться идеологические жулики всех времён и стран. И блестяще подтвердил это в книге очерков под точным, только внешне парадоксальным названием «Антисоветский Советский Союз», вышедшей уже в эмиграции.
Наступили новые времена. Родина нашла героя, и В.В. Путин вручил ему в Кремле Государственную премию России. Его старые и новые книги издавались и переиздавались, по ним были поставлены фильмы, спектакли и даже один мюзикл. Его прежние враги были низвергнуты, однако едкий и колючий нрав Войновича, его непочтение к любым авторитетам, парадоксальный чёрный юмор и тогда многим пришлись не по вкусу. Например, многие осуждали его за книгу «Портрет на фоне мифа», где он «прошёлся» по Солженицыну. За то, что он вышел из Русского ПЕН-центра. И даже за антиутопию «Москва-2042», где существует персонаж по имени Сим Симыч Карнавалов, явившийся в Россию будущего на белом коне и подозрительно напоминающий великого (его величие Войнович признаёт!) «вермонтского затворника».
Писатель вряд ли по-настоящему вписался и в те времена. Он вообще никаким временам не подходит. Зато все упомянутые времена прекрасно подходят ему, ибо идиотизма, в котором он прожил всю свою жизнь, на его писательский век явно хватило, да и на нашу долю такого сомнительного богатства достаточно осталось…
Как-то я спросил Владимира Николаевича, пришлось ли ему, патентованному антисоветчику, вставать при вручении Госпремии под звуки бывшего советского гимна, слова которого были к тому времени заново перелицованы покойным мастером такой кройки и шитья С.В. Михалковым. Войнович оживился.
«Я решил так, – сказал он. – Если будет музыка без слов, то я встану. А если со словами – останусь сидеть.
– Ну?
– Вот тебе и «ну». Они вместо гимна включили какую-то другую мелодию.
– Умные.
– Да уж не дураки».
А ещё он тогда вывел важное для меня: «Главное событие ХХ века состоялось, конечно же, 25 октября 1917 года. Событие крайне противное, теперь его принято именовать переворотом, но это, увы, всё-таки была революция, которая перевернула жизнь всего человечества, а не только Российской империи. Возникло вдруг новое энергичное государство с огромным пространством, армией. Целью которого было уничтожение старого мира ВЕЗДЕ, и всем странам так называемого капитализма или империализма пришлось на это событие реагировать. Приспосабливаться к новым обстоятельствам, чтобы у них не возникло того же ужаса, что в России. Они и приспособились. Демократическая система оказалась гибкой и взяла от социализма всё то, что ей было потребно для выживания. Капиталисты, например, вместо того чтобы разгонять бунтарей казачьими нагайками, дали рабочим определённые права, свободы, сделали их жизнь по крайней мере сносной…
Сейчас в западном мире социализма, конечно же, значительно больше, чем в России. Германия, например, совершенно социалистическая страна, не говоря уже о всяких там Швециях».
Когда «железный занавес» устанавливают с ТОЙ, а не с этой стороны, когда некоторые ИХ политические деятели находятся в «брежневском» маразме и подобно нашим прежним коммунякам плюют на международные законы, права человека и свободу слова, вводят то эмбарго, то какие-то санкции, тратят миллиарды долларов, чтобы только доказать неизвестно что.
Это, впрочем, политика. А писатель должен заниматься тем, что ему Бог на душу положил, то есть писать, а не политиканствовать. Стараться делать это всю свою жизнь в силу своего характера и отпущенного таланта. Вот смотрите, что написал Войнович в своей скандально известной книге «Дело № 34840», где он повествует, как (по мнению писателя) его пытались отравить в гостинице «Метрополь», чтобы он наконец заткнулся. Здесь он выглядит скорее как рассудительный плюралист, чем безоглядный диссидент:
«…я думал, что жизнь мне предстоит даже сложнее, чем я рассчитывал, и впоследствии оказался больше чем прав. В каждой среде, к которой меня прибивала судьба, была своя идеология, свои ценности, шаблоны, правила поведения и фразеология, с которыми следовало считаться, везде от меня требовали соблюдения принятых в среде ритуалов, поклонения кумирам среды, везде настаивали на том, чтобы моё мнение совпадало с тем мнением, которое в этой среде на данный момент считалось единственно правильным и прогрессивным. А поскольку мнение моё слишком часто не совпадало с общим, то меня всю жизнь поправляли, одёргивали и часто предписывали, что я на самом деле должен думать о том или ином предмете (а о некоторых предметах и вовсе запрещалось думать что бы то ни было), и, при уклонении от предписаний, имевшие власть наказывали, а не имевшие проклинали устно, письменно и печатно».
С таким немонетизированным, здравомыслящим писателем, да к тому же знаменитым на весь мир, любая власть должна была бы дружить, искать к нему деликатный подход, а не гнобить или отталкивать его от себя. Власть вообще должна дружить с настоящими писателями. Власть меняется, писатели остаются.
Евгений Попов