Спорят до хрипоты патриоты и де­мократы, богатые и бедные, отцы и дети. Но самым ожесточённым в последние годы стало противо­стояние учитель – родитель.

При этом, заметим, у родителей больше прав и они более агрессивны: они сплошь и рядом убирают неугод­ных учителей, тогда как учитель «уво­лить» родителя не может по определе­нию. Приведу несколько примеров.

Учитель литературы даёт деся­тикласснице сборник стихов. Мать девочки, обнаружив в книге слово «сперма», бежит к директору, и тот на следующий день предлагает учитель­нице «уйти по собственному желанию» (хотя даже если предположить, что шестнадцатилетняя девушка не зна­ла этого слова, надо было радоваться, что она таки его узнала – пусть не от учителя биологии, а от учителя лите­ратуры).

Другого учителя родители «уходят» за то, что он… сидит во время урока: нужно-де быть креативным – бегать между рядами, петь, плясать et cetera.

Третий – вопиющий! – случай: учи­тельница выложила в Сеть своё фото в купальнике (напомню, в закры­том!) с целью пропаганды здорового образа жизни в целом и спартакиады в частности. Мать одного из её учени­ков «капнула» директору – и педагогу предложили уйти.

И наконец – «учитель с маникю­ром». Учитель-мужчина, регулярно делающий маникюр, навлёк подозре­ния бдительных родителей в том, что является человеком с нетрадиционной ориентацией (если это и так, с любой другой работы «мужчину с маникю­ром» никто бы уволить не посмел).

Поражает позиция директоров школ: по первому сигналу родителей они готовы убрать квалифицированно­го специалиста. Ну да, ведь «клиент», то есть родитель, в сфере услуг, како­вой стала и школа, всегда прав.

Когда учитель из божества превра­тился в убожество? По моим ощуще­ниям, лет 10–15 назад. Именно тогда, в начале нового века, учитель «рухнул с дуба», превратившись в обслуживаю­щий персонал, слабое звено.

«Не приведи бог служить по учё­ной части, – восклицает гоголевский герой – Лука Лукич Хлопов, смотритель училищ. И добавляет: – Всякий меша­ется, всякому хочется показать, что он тоже умный человек».

Добавим: и тяжелее всего прихо­дится учителю-словеснику. Ведь, к примеру, математику знают не все. И английский тоже. А по-русски (пусть и не совсем грамотно) говорят и пишут все. И Пушкина, Достоевского если и не читали, то знают понаслышке. Отсюда заявления: почему задаёте такие тяжёлые – во всех смыслах – книги? Почему поставили тройку за сочинение? Почему изучаете авторов, которые были алкоголиками, кокаини­стами, самоубийцами? Отвечаешь, что книги тяжёлые, потому что тяжёлая жизнь, что тройка не за своё мнение, а за незнание текста, что, наконец, как сказал Сталин, «у меня нет для вас дру­гих писателей».

Гримасы демократии видны во мно­гих сферах нашей жизни: авиапасса­жир буянит на борту самолёта, пациент с кулаками бросается на врача, поку­патель хамит продавцу, но, повторяю, нигде конфликт не является таким оже­сточённым, как в школе. Здесь просто какие-то Монтекки и Капулетти!

Да, нынешние молодые родители школьников много работают, устают, испытывают стрессы, у них обостре­но чувство тревоги за своих детей, но давайте не будем валить с больной голо­вы на здоровую, тем более что у учите­лей работы и стрессов не меньше.

Понимание, уважение и доверие – вот три кита, на которых, по моему глубоко­му убеждению, должны основываться отношения между учителями и родите­лями. Потому что, как, помимо прочего, учит шекспировская трагедия, там, где враждуют взрослые, страдают дети.