1 октября 1927 года родился великий артист.

Олег Ефремов, как Шукшин и Высоцкий, был больше чем актёр. Как Станиславский, больше чем режиссёр. Он был даже больше себя самого: театрального строителя, киноактёра, профессора Школы-студии МХАТ и общественного деятеля.

В нём было мощное государствообразующее начало, он мог бы руководить и страной. Фюлер – звали его в «Современнике», совместив два немецких слова: führen («вести») и fühlen («чувствовать»). Он жил и работал в облаке любви. Генерировал вокруг себя творческое поле огромной притягательной силы – попадавшие в его сферу таланты замечательно раскрывались и шли за ним безоглядно. Его обожали, боготворили.

Он олицетворял стремление русского человека к правде, справедливости, свободе и красоте. Артист и гражданин. Были потрясающие взлёты, были и падения, и заблуждения. Как говорил Митя Карамазов: «Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил». Сузить Ефремова было невозможно.

Многослойная природа его таланта, его народная стать особенно ярко выражена в нескольких очень разных ролях: трогательный простодушный работяга, стремящийся наладить отношения с сыном своей возлюбленной («Мама вышла замуж»), гениальный самородок Фёдор («Гори, гори, моя звезда») и потрясающие служивые люди: танкист Иванов, на котором «вся Россия держится» («Живые и мёртвые»), командир авиаполка, влюбившийся в актрису («Случай с Полыниным»), и капитан милиции Подберёзовиков («Берегись автомобиля»), расследующий уголовное дело по системе Станиславского, сыгранный с необыкновенной теплотой и самоиронией. Впрочем, он не играл своих героев, он ими был.

И был преданным учеником, истовым последователем Константина Сергеевича Станиславского, великого реформатора, творца русского психологического театра, дерзнувшего совместить лицедейство и религиозное служение. Во времена гонений на церковь храм переместился в театральные здания. На сцене актёры проповедовали и исповедовались, зрители-прихожане становились свидетелями священнодействия, жизни человеческого духа. Благодаря уникальной школе переживания (проживания роли) был создан непревзойдённый театр-храм! Театр-студия, театр-душа. В лучшие ефремовские годы (особенно в 60–70-е) театры были центрами общественной и духовной жизни.

В 90-е душа стала покидать театр, и это стало его трагедией.

Вершины, достигнутые Олегом Ефремовым, а также Георгием Товстоноговым, Анатолием Эфросом, Юрием Любимовым и другими выдающимися современниками, с каждым годом, отдаляющим нас от ХХ века, кажутся всё более величественными, прекрасными и близкими. Но между ними и нами пропасть.

«Вот и всё. Смежили очи гении.

<…>

Нету их. И всё разрешено».