К 200-летию со дня рождения И.С. Тургенева в рамках проекта «Музейный театр» Государственного музея А.С. Пушкина (ГМП) режиссёр Андрей Беркутов поставил спектакль «Малёк-Адель» по мотивам рассказов «Чертопханов и Недопюскин» и «Конец Чертопханова». Всех тургеневских персонажей, включая цыганку Машу и скакуна по кличке Малёк-Адель, сыграли молодые актёры Данила и Павел Рассомахины.

Театр, органично существующий в пространстве музея, явление у нас редкое и потому особенно ценное. В случае с театрально-музейным проектом ГМП, который, к слову, существует уже почти пятнадцать лет, речь идёт не о камерном литературном театре, приютившемся под сенью федерального музея, а о новаторском способе освоения музейного материала. Спектакль здесь всегда не самоцель, но возможность для зрителя лучше понять, прочувствовать то, что заложено в ту или иную экспозицию. В день юбилея Ивана Сергеевича Тургенева на Остоженке откроется после реставрации дом-музей писателя, и спектакль «Малёк-Адель» станет своеобразным продолжением развёрнутой там экспозиции. Впрочем, для тех, кому посчастливилось попасть на премьерные показы, скорее её преддверием. Можно даже сказать увертюрой, поскольку спектакль насыщен очень ярким, образным музыкальным материалом.

Режиссёр Андрей Беркутов неслучайно выбрал для постановки два рассказа, вошедшие в знаменитые «Записки охотника». Нас, сегодняшних, от героев Тургенева отделяет более полутора столетий – мы иначе одеваемся и выражаем свои мысли, живём в ином ритме, но между нами существует незримая и неразрывная связь: мы страдаем, любим и ненавидим… точно так же.

Сценография спектаклей Беркутова всегда очень продумана именно с точки зрения музейного дела. Не секрет, что у многих при слове «музей» первой ассоциацией вспыхивает фраза «Руками не трогать!», из-за чего музейные экспонаты кажутся какими-то ненастоящими, не имеющими к реальной жизни никакого отношения. Но на сцене всем этим диванам и канделябрам, столам и графинам, чашкам и стульям возвращается подлинность утраченного бытия, и зритель начинает верить в то, что в эти чашки когда-то наливали душистый чай, а на этих диванах когда-то действительно сибаритствовали всласть.

Ещё одной отличительной чертой спектаклей этого проекта являются костюмы, абсолютно соответствующие заявленной в постановке эпохе. Достоверность костюмов и в театре и в кино – большая проблема. Обычно художники, облегчая жизнь себе, продюсерам и актёрам, вместо исторического костюм, создают некую, причём, как правило, достаточно вольную, «вариацию на тему», искажая крой, заменяя ткани, унифицируя фурнитуру. И что с того, что приблизительность костюма провоцирует исполнителя на приблизительность актёрской игры! В «Музейном театре» – всё взаправду. Костюмы всегда делаются точными репликами одеяний соответствующего периода. Героев спектакля «Малёк-Адель» с педантичностью настоящего учёного «одел» Кирилл Гасилин, ученик Александра Васильева (который, к слову, не раз принимал участие в создании костюмов для этого проекта).

– Я с большим увлечением принялся за работу над этой постановкой, – делится своими впечатлениями известный модельер. – Мне нравятся задачи, с которыми в обычной жизни приходится сталкиваться крайне редко. Исторический костюм, сделанный по всем правилам, – это очень сложная, но и очень азартная работа. Хочется соответствовать своим предшественникам, чью работу мы видим на старых портретах. Надо отдать должное Андрею – он всегда ставил предельно конкретные, чёткие цели, так что воплощать в ткани его режиссёрские замыслы было очень интересно. Но особый азарт всему придавали наши актёры: Данила и Павел… близнецы, такие похожие внешне и столь различные внутренне. Вот играть на этом схоже-несхоже было особенно увлекательно.

Для современных молодых актёров, которых, увы и ах, нынче практически не обучают ни этикету, ни манерам былых времён, вписаться в спектакль с такой высокой мерой исторической достоверности было непросто. Но они с этой задачей блестяще справились.

– Мы пытались найти некий внутренний эквивалент, чтобы как можно глубже передать сущность наших героев, – рассказывает Павел Рассомахин. – Старались овладеть техникой речи, соответствующей среде провинциального дворянства того времени. И созданные Кириллом костюмы очень нам в этом помогали.

– Действительно, сложно играть со строгим соблюдением исторической достоверности и в языке, и в темпе речи и, естественно, в темпоритме поступков наших героев, – продолжает Данила. – Но это же так интересно, попытаться хотя бы ненадолго попасть в прошлое, словно на машине времени. И то, что мы играли каждый по нескольку персонажей, только раззадоривало нас ещё больше.

Попасть в эту машину времени может и зритель. Если перешагнёт порог музейного театра, обосновавшегося в пространстве пушкинского музея на Пречистенке.

Виктория Пешкова

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

– Я открыл для себя этих тургеневских персонажей совсем недавно, можно сказать, почти случайно. Но на самом деле – это был вполне закономерный итог поиска способа воплощения темы, которая меня сегодня очень волнует – осознание человеком своего места в мире, своего тотального одиночества и невозможности круг этого одиночества разорвать. И что удивительно, при всей трагичности сюжета, тургеневская проза светла и прозрачна настолько, что способна подарить утешение и надежду даже самому отчаявшемуся сердцу. Очень хотелось перенести этот далёкий и прекрасный мир на сцену, не расплескав ни капли той высокой поэзии, которой он проникнут. Мы все очень надеемся, что нам это удалось.