Эта тетралогия – явление уникальное. И хоть создана она в девяностые, сейчас самое время говорить о ней. Сперва стоит прояснить, что автор у всех книг один – Анатолий Белоусов, но в двух случаях он скрывается под псевдонимами. И это не просто склонность к карнавальности, своеобразное переосмысленное бахтианство. Это хорошо продуманная стилистическая игра, где всякая часть работает на целое. Автор убеждает нас в этой мистификации, пользуясь любопытным приёмом: мнимые авторы одних книг перетекают в другие как второстепенные или даже главные персонажи. Это создаёт удивительное ощущение реальности: что ты не только читаешь, а живёшь в самой гуще событий.

Белоусов пишет о том, как важно видеть в жизни не только то, что видят все. И вести себя не так, как видят все. Тогда в рамках этого особого ракурса человеку способно открыться нечто совсем иное. Проект «Омикроника» – не эпопея событий, а эпопея смыслов. При этом рассказанная в увлекательной, сюжетно захватывающей форме.

Первая часть тетралогии – «Соло на Витгенштейне» издаётся под именем Ивана Хлюпова. В этой мистификации автор заходит довольно далеко, наделяя Хлюпова особыми чертами, человеческим стилем. (Хлюпов, кстати, мелькнёт во второй части эпопеи уже как персонаж.) Для этого от имени Хлюпова написано предисловие, где он предстаёт натурой нервной, ранимой, мечтательной, рефлексирующей. Его текст – исповедальный, выдающий сложный и гибкий ум. «Жизненный опыт сбрасывает сомнения в мутные воды потопа. Весомое – канет, легкомысленное – всплывёт... Передо мной глухой витраж из базальта».

Сама книга напоминает пазл, собранный из самых разных, на первый взгляд не вполне подходящих друг другу частей. Тут и рассказы, и повесть, и зарисовки, и стихотворения. Во многих текстах автор затевает рискованную игру с разными измерениями, реальностями, рисует людей странных, наделённых уникальными способностями или знаниями. События, в которые погружается читатель, настолько неожиданны, что порой не знаешь, за чем следить: за ситуацией или же за прихотливыми персонажами. Не впадая в нудную описательность, Белоусов показывает всех действующих лиц разными, ёмко используя контрастные штрихи, умело подчёркивая те особенности, что способны открыть весь характер, перевернуть расхожее представление о типажах. Повесть «Уроборос» помимо напряжённого сюжета уникальна тем, что композиция имеет не только структурный, но и философский характер. Уроборос во вселенной символов – это змея, кусающая себя за хвост. В повести грешники попадают в рай, а праведники – в ад, и эти обе страты показываются в развитии, неизбежном стремлении друг к другу. Таким образом композиция и философский смысл объединяются. Стихотворения и юмористические зарисовки в последней части «Соло на Витгенштейне» хорошо оттеняют серьёзную прозу, показывают возможности автора в других жанрах.

Вторая часть «Омикроники» – «Евангелие от Морфея». Вы уже наверняка заметили, что автор играет с названиями. Первая книга – явная отсылка к довлатовскому «Соло на ундервуде», здесь тоже всё вполне читаемо. Этот текст автор публикует под своим настоящим именем – Анатолий Белоусов. «Евангелие от Морфея» состоит из двух частей: одноимённого романа и повести «Лабиринт». То, что они помещены под одной обложкой, – не случайно. И тут Белоусов удивляет. Сюжетно «Лабиринт» – это приквел «Евангелия...», но духовно, аллегорически – его продолжение. Многие вещи, о которых в романе говорится впроброс, в повести уточняются. Так, некий небесный мир прописан в повести пристально и подробно, тогда как в романе важен сам факт его существования. В «Евангелии от Морфея» действие происходит в условном городе, где герой переживает многомерную любовную коллизию. Это классическая мелодрама с элементами сверхъестественного. Любопытно, что город хоть и условный, но описан с реальными чертами, зрим, узнаваем, как типичный русский город с большим многообразием социальных групп. «Город лежал в низине и с того места, где Александр стоял, был виден как на ладони. Узкая лента шоссе спускалась по арочному мосту, пересекала изогнутую, блестящую в лучах полуденного солнца реку и терялась где-то между невысоких строений, среди которых то здесь, то там попадались островки пышной зелёной растительности». Белоусов понимает, что стиль определяется не только внутренними установками, но и сутью происходящего на страницах. В романе много мягких красок, длинных элегантных фраз. Судьба героя вызывает сопереживание, все персонажи живые, женские характеры удаются особенно, они – без прикрас, и в этой своей правдивой полноте прекрасны. Роман имеет все признаки настоящего романа. Несколько линий, перекличка сцен, развитие не только сюжета, но и характеров, умение сказать не всё сразу, а грамотно распределить кульминации и угасания по тексту. Конечно, попытки автора реабилитировать традиции сентиментального романа видны. И они благородны, поскольку у Белоусова всё в порядке со вкусом, что в подобных опусах особенно ценно, а любая вкусовая погрешность напрочь убивает все остальные художественные достижения.

Третья часть, «Плерома», – обобщает, в некотором смысле сюжетно завершает две предыдущие. Здесь автор отдаёт дань увлекательности. По всем приметам это боевик, где страницы сменяют друг друга, как кадры. Обращает внимание то, как автор выстраивает диалоги. Здесь чувствуется мастерство, как говорится, «рука стоит». Ничего лишнего, никаких случайных реплик, всё подчинено тому, чтобы мысль читателя не теряла темп. «Плерома» никак не похожа на книжные поделки в дешёвых покетбуках. Объём подтекста, объём философского дискурса велик. Белоусов всматривается во внутренний мир героев, вырывает их из социальности и именно в движениях душ находит толчок для лихого сюжета. Это придаёт книге совсем другой синтез, высекается своеобразная искра. Писатель выводит текст из жанровой резервации туда, где всем жанрам легко и все они служат воплощению авторской концепции. Белоусов вообще никак не нацелен на издательскую конъюнктуру – он, как художник, мазок за мазком выстраивает огромные миры, пересекающиеся смыслами, которые надо не только изучать, но и разгадывать. В его текстах действительно живёшь, а не только читаешь их. Заслуживает отдельного разговора лексическая работа автора. Он не стесняется терминов, сложных малоупотребительных словосочетаний и конструкций. Он, как завещал Иосиф Бродский, не собирается говорить на языке толпы, а собирается заставлять толпу говорить на своём языке. В конце романа изысканные умные комментарии помогут тем читателям, чей интеллект только пристраивается к авторскому в процессе чтения. И ещё. Мало кому, даже голливудским умельцам, удавалось создать такие обаятельные образы бандитов.

Венчает тетралогию «Омикрон». Думаю, вас сразу взволнует вопрос: а от чьего имени она написана? Её автор – Александр Тагес, да, ещё одна личина писателя и по совместительству главный герой «Евангелия от Морфея». И здесь на первом месте увлекательность, только другого плана. Автор устами одного из ключевых героев излагает своё видение мира, своё понимание основных его оппозиций, даёт практические советы, как, согласуясь с этой теорией, строить жизнь. Сам Белоусов отмечает, что после написания «Омикроники» много лет воплощал на практике эти принципы и не пожалел ни одной секунды. Уверен, что, когда эту книгу прочтёт множество людей, таких счастливых практиков станет много больше.

Что сказать о Белоусове как о писателе? Что предопределит его успех? Во-первых, он предельно смел, его эксперименты с псевдонимами пронизаны смыслами, а не просто игрой, он никогда не пытается расслышать голос конъюнктуры, поскольку сочиняет не для славы, а для спасения себя и других. Он знает, когда довериться интуиции, а когда не обойдёшься без культуры, классического образования и литературного опыта. Он никогда не восхваляет зло, но ни капли заунывной дидактики в его текстах не отыщешь. Он относится к литературе с таким тщанием, что большой объём его текстов не мешает ему вести многоуровневую работу над словом, поскольку в этой работе, в этом движении он видит столько же силы, сколько в объёме и широте замысла.

Максим Замшев