Почти половина учителей математики не могут решить задачи школьного уровня. Неудовлетворительные отметки по своему предмету получил также каждый четвёртый преподаватель экономики, истории, русского языка и литературы. Немногим лучше ситуация с обществознанием и правом.
Шокирующие результаты экзамена на профпригодность, который экспертам Рособрнадзора сдавали 22 тысячи педагогов из 67 регионов страны, были обнародованы на следующий день после парламентских слушаний с мудрёным названием «Правовое обеспечение государственной регламентации образовательной деятельности: проблемы и пути решения», в очередной раз подтвердив очевидное, – пожинаем плоды горе-реформ 90-х.
– После распада Советского Союза число высших учебных заведений у нас выросло в четыре раза. Затем мы поставили ещё один мировой рекорд, уже по их сокращению, – открывая парламентские слушания, председатель Комитета по образованию и науке Вячеслав Никонов не скрывал грустной иронии.
В 2012 году у нас было 566 государственных вузов с 998 филиалами и 518 частных с – 523. За шесть лет Рособрнадзор расчистил образовательное поле. Исчезли сотни вузов-самозванцев и их филиалов, но выпускники-то их «ушли в народ». Они управляют самолётами, на которых мы летаем, строят мосты, по которым мы ездим, лечат, учат наших детей и внуков…
Тест Рособрнадзора показал, как и чему учат.
– Мы боремся с профанацией высшего образования. Это непросто. Сейчас у нас 484 государственных вуза с 428 филиалами и 149 частных, у которых остался 81 филиал. Кроме того, мы сильно сократили преподавание непрофильных для вузов специальностей, – уточнил глава Рособрнадзора Сергей Кравцов.
И всё равно проблема аккредитации и лицензирования вузов остаётся острой. Нет единой системы критериев оценки учебных заведений. Нет чёткого понимания, кто должен войти в состав экспертов. Нет единого мнения, стоит ли делить вузы на элитные и на вузы «второго сорта». Ректоры тонут в бумажной лавине отчётов, и студентам преподаватели стали неинтересны. Посещаемость лекций по стране составляет 15 процентов.
Россия – единственная страна в европейском пространстве высшего образования (ЕПВО), в которой безраздельно властвует государственная аккредитация. Во всех остальных аккредитацию проводят независимые негосударственные институты контроля.
– Порой складывается впечатление, что оценивающих организаций у нас не меньше, чем образовательных, – заметил Вячеслав Никонов. – Часто приходится слышать, что при государственной аккредитации в большей степени учитываются формальные характеристики, а не результаты.
Тест на профпригодность наших учителей, о котором я написал выше, лишний раз подчеркнул этот вывод. Однако будет ли отказ от госаккредитации выходом?
Сергей Рыков
Продолжение темы на стр. 4
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Олег Смолин, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию и науке:
– Система деления вузов на различные категории будет снижать конкуренцию в образовании. Откуда ложное представление, что хорошие профессора могут быть только в так называемых ведущих вузах?
Гаджимет Сафаралиев, куратор экспертного совета по высшему образованию, член Комитета Госдумы по образованию и науке:
– В существующей системе контроля не расставлены приоритеты. Не учитываются интересы обучающихся и системы образования в целом. Отсутствует прозрачность процедур государственной аккредитации вузов. Несовершенен подход к отбору экспертов, высока бюрократическая нагрузка.
Владимир Зернов, президент Ассоциации негосударственных вузов, ректор Российского нового университета:
– Чтобы всё оформить правильно, вузу нужно не менее года. В 2016 году для прохождения процедуры госаккредитации нашему университету пришлось отправить по почте около 100 кг документов. Это почти 15 тысяч листов бумаги.
Сергей Мясоедов, президент Российской ассоциации бизнес-образования:
– Страна у нас большая, и я считаю, что система госаккредитации ничем другим заменена быть не может. Мы должны и можем дополнять её общественно-профессиональной, профессионально-общественной…