Запланированный Гитлером на август 1941 года захват Москвы переносился с месяца на месяц по причине «упорного сопротивления русских», которые «сражаются до последнего» (из дневника начальника Генштаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдера). И вот 30 ноября 1941 года геббельсовское радио разразилось похвальбой на весь мир: доблестный вермахт занял посёлок Красная поляна в 25 км от Москвы, и германские офицеры уже видят в цейсовские бинокли звёзды Кремля…

В те дни немецкие дальнобойные пушки готовы были расстрелять столицу, а берлинские кинооператоры – снимать этот долгожданный момент. Но 8 декабря захватчики в панике покинули Красную поляну, бросив здесь и в соседних селениях богатые трофеи – пушки, танки, ящики «железных крестов» для награждений, запасы парадной формы, горы неубранных трупов своих солдат. И в тот же день, 8 декабря, узнав об откате своих войск повсюду в Подмосковье, Гитлер в истерике подписал директиву – перейти к обороне на Московском направлении и по всему Восточному (Русскому) фронту.

Но почему уже с послевоенных времён при упоминании в прессе и даже научных трудах роковой для немцев Красной поляны не называется воинская часть, выбившая из неё оккупантов? Почему не стала Красная поляна притягательным местом посещения для оте­чественных и иностранных туристов?

Узкому кругу военных историков ответ известен давно: освобождала Красную поляну, а далее Солнечногорск и ещё более ста населённых пунктов Подмосковья геройская 331-я стрелковая Брянская Пролетарская дивизия генерал-майора Короля Фёдора Петровича. Но входила она в 20-ю армию, командующим которой, по несчастью, был назначен генерал Власов, сбежавший через год с небольшим от вверенной ему окружённой 2-й Ударной армии к врагу.

Пора прервать заговор молчания вокруг геройской 331-й дивизии 20-й армии. И напомнить о том, что Власов из-за болезни (диагноз – воспаление среднего уха) появился впервые в 20-й армии уже в отбитом у немцев Волоколамске, то есть к её успехам по освобождению Подмосковья до 20 декабря не причастен.

К чести жителей бывшего Краснополянского района (ныне Долгопрудненского и Лобненского) – учителей, школьников, краеведов, местных властей – память о своих освободителях здесь чтут свято. На всём пути от Хлебникова, где начинался боевой путь дивизии, и до Красной поляны видишь ухоженные мемориалы братских могил, на плитах – имена героев, в том числе и добавленные недавно.

…Едем в Красную поляну в примечательной компании –учитель истории и краеведения с 56-летним стажем, неутомимая Лариса Витальевна Козарь, создатель в школе № 3 Музея Николая Гастелло с обширным разделом «Московская битва». За рулём её ученик – солидный мужчина, энтузиаст-краевед Алексей Иванов. В 1960-е, с приходом в школу молодой учительницы, дети начали поиск следов Московской битвы в своём тихом Хлебникове. И нашли полузаросший противотанковый ров, торчащие из-под земли «ежи» из перекрещённых рельсов. Холодело сердце от сознания, что немцы всего-то километра четыре не дошли до посёлка. Путь им преградили воины, лежащие теперь в братской могиле у станции Хлебниково. В школе стало традицией приносить сюда цветы в военные праздники как своим близким людям.

Алексей, не раз слушавший рассказы ветеранов о тех боях, вспоминает:

– Серьёзным препятствием нашему наступлению был глубокий снег, в котором вязли и техника, и люди. Но когда под миномётным огнём бойцы добирались до передовой, они сбрасывали полушубки на снег и кидались в отчаянные рукопашные! Кончался бой – кто жив остался, брали любой полушубок и, бывало, засыпали прямо на снегу от усталости…

На улице Станционной останавливаем машину у внушительного особняка с красочным панно на торце – картой бывшего Краснополянского района с освобождёнными сёлами-деревнями. Читаем текст: «Здесь в ноябре-декабре 1941 г. размещался штаб 331-й стрелковой Брянской Пролетарской дивизии под командованием генерал-майора Короля Ф.П.»

О истории дивизии и её командире рассказывает Лариса Витальевна. Создана она по обращению брянских рабочих в правительство СССР, и потому названной Брянской Пролетарской. Её комдив был из подпоручиков царской армии, командовал в Гражданскую стрелковыми полками в боях против германцев, белых, войск Антанты. С 1931 по 1941 г.– завкафедрой тактики Академии механизированных войск. Именно здесь, в Хлебникове, дивизия переоделась в белые полушубки, стёганые брюки, валенки, получила маскхалаты и лыжи и осталась в памяти местных жителей как «сибирская».

Неподалёку располагалось в то время пулемётно-миномётное училище. Именно в Хлебникове один из его курсантов – замечательный поэт Михаил Кульчицкий написал знаменитые стихи:

Война совсем не фейерверк,

А просто трудная работа,

Когда, черна от пота, вверх

Скользит по пахоте пехота.

И мы отправляемся по следам этой «трудной работы» – по Дмитровскому шоссе, по Рогачёвскому. Долго осматриваем у Киёвского озера и церкви иконы Спаса Нерукотворного величественный мемориал – музей под открытым небом – с сохранившимся дотом, оружием и другими артефактами Московской битвы.

Проезжаем печальное Пучково поле. Тогда, в первых числах декабря, оно, белоснежное и ровное, покрылось под шквальным огнём миномётов врага упавшими телами наших воинов. Здесь на скорбном мемориале – более тысячи фамилий, венки, заснеженные живые цветы. На лентах надписи: «Дорогому дедушке от внуков», «От учеников школы № 52 г. Брянска» (дивизия-то из брянчан, в основном), «От музыкальной школы г. Лобня», «От ДОСААФ», «От Детей войны», «От Торгово-промышленной палаты»…

Правда, кажутся чуждыми встречающиеся по дороге магазинчики, гостиницы, ресторанчики с вывесками и надписями на латинице.

Подъезжаем к Красной поляне. На краснокирпичной стене заброшенной в 1990-е годы текстильной фабрики – памятные доски, читаем: «Здесь в начале декабря приняла боевое крещение 331-я Брянская Пролетарская дивизия, прошедшая от Москвы до Праги».

Местная жительница – учительница и одна из инициаторов создания Музея «Красная поляна» рассказывает со слов своей бабушки, что, расположившись в здешних домах, немцы спали не раздеваясь, с автоматами в руках и – с настежь открытыми дверьми, боясь не генерала Мороза, а бойцов генерала Короля.

Но откуда могли оккупанты видеть в бинокли Московский Кремль? Старожилы помнят: с крыши самого высокого в посёлке дома № 105 по Аэропортовской улице. Правда, оттуда видно в хорошую погоду в бинокль только звезду на шпиле Северного речного вокзала. Кстати, в самом деле бывшую кремлёвскую, перенесённую сюда после установки в Кремле рубиновых звёзд.

…Душистый запах свежей выпечки ведёт нас к неказистому одноэтажному домику с надписью «Хлеб». Набираем давно невиданных в Москве ситного, подового, настоящих сочных «ромовых баб» и румяных ватрушек. Но отламываем, как в детстве, будто сговорились, горбушки от чёрного, что в войну был настоящим лакомством. Жуём по дороге на околицу, откуда уходили освобождать Солнечногорск, а потом и Волоколамск бойцы 331-й дивизии. Стоим здесь и смотрим – будто вслед им…