Государство – это прежде всего его престиж, его сла­ва, его таланты. Раньше оно давало деньги редакциям, и издавались журналы и книги, за которые нам порой попадало. Был гнёт! Цензура теперь отменена! Ура! Теперь дают выборочно, по грантам. Но что получает­ся? Как вам такой пассаж: «Запрещается упоминать на страницах грантовых рубрик коммерческие организа­ции и конкретные марки (модели) их товаров, а также развлекательные и увеселительные учреждения».

А если, например, грант дают под Год театра? Про театры – нельзя? И с «торговыми марками» просто беда: прячутся повсюду, как пехотные мины. И стоит на Руси стон счастливых обладателей грантов:

– Как! И про «Бродячую Собаку» нельзя? Это же маленький театр!

– Вы рекламируете учреждение, торгующее своей продукцией, – постановки, спектакли... Суп, жаркое! Вы что?

– Но это же знаменитейшее место!

– И что? Всё равно оштрафуем. И вот ещё дело: актриса курит у вас папиросы «Беломор»…

– Это неженственно?

– Это реклама торговой марки!

– Но «Беломора» ведь давно нет!

– Есть или был – это нас не волнует!

Отнять у нищего последнее! И это при том, что рекла­ма так и хлещет отовсюду, куда ни взгляни, и те и эти при этом богатеют и раздуваются, как на дрожжах! А нару­шают «Закон о рекламе», оказывается, только писатели, во всём виноваты они. Показательно накажем!

– У вас тут написано – «три КамАЗа щебёнки»!

– Но так оно и было в действительности!

– Тогда печатайтесь не под грант!

– Но где же тогда поддержка серьёзной литературы? Сейчас только амуры-гламуры сами печатаются…

– Уберите КамАЗ!

И добились-таки! Теперь, взяв перо и укротив чув­ства, автор прежде всего думает – не подвести бы изда­теля. Но что за герои будут у него, которых нельзя ни во что одеть? Куда пойдут они, голые, лишённые средств передвижения? Где черпать гордость и вдохновение?

Государство платит деньги чиновникам за то, что­бы не было ничего? Целый этаж трудится, чтобы сре­зать мне лауреатскую добавку к пенсии. И у них полу­чается! Ну и чего добьются? Чиновники просчитались только в одном: они контролируют всё так, что ско­ро им нечего будет контролировать и они тоже будут никому не нужны.

Как-то не упоительно всё. На культурных форумах безликие юноши выдают нам бейджи: в них закоди­рованы наши проступки, о которых мы даже не зна­ем. И вот прикладываешь бейджик к вертушке (у нас теперь проход всюду как в метро), и вдруг – стоп! Оно не проворачивается. Тебе туда нельзя. Почему? Оно – знает! А тебе и не надо знать. И мне почему-то всё время такие бейджики выдают. Каково от этого на душе? Погано. Не любят тебя! Но при этом контроли­руют, оценивают, причём – оценивают автоматически, и некому пожаловаться. При этом какие-то уверенные люди, никому не известные в культуре и литературе, уверенно проходят. (У них бейджи правильные). Они же их и печатают. Берут бутерброды. А если ты схва­тишь – вдруг подскочит охранник и вырвет из зубов: «Ты бейдж свой смотрел?»

Так что же за государство у нас? Это – мы? Или всё- таки они?

И в этот момент работы я вдруг услышал с улицы дикий лязг. Какой-то безумный новый эвакуатор с дву­мя кранами подгребал сразу две машины… а значит, и штрафов будет вдвое больше! Молодцы! Похоже, что всё-таки побеждает – Оно.