Удивительные люди были фронтовики. И среди редких ныне человеческих и героических качеств, таких как чувство товарищества, военного братства, обострённое чувство справедливости, чести и достоинства, отличала их также поразительная скромность. Не случайно все отмечают в знаменитом стихотворении Николая Старшинова о своём фронтовом поколении строчки: «А нам судьбу России доверяли, и кажется, что мы не подвели…» (1945 г.) Вот это интонационное и смысловое «и кажется», снижающее пафос и претензию на какую-то особую исключительность, – и есть ключ к пониманию этих людей, признак природного такта, не наигранной скромности.

Говорю об этом в связи с судьбой одного знаменитого произведения военной поры. Долгие годы во всех военных антологиях и сборниках печаталось стихотворение Сергея Аракчеева «Безымянное болото». Стихотворение – всего восемь строк! – замечательное, звучавшее на поэтических вечерах, на школьных уроках, его знали наизусть фронтовики. Я сам неоднократно включал его в составляемые мною антологии, но многие годы и десятилетия не мог найти никаких данных о его авторе. Спрашивал у составителей книг, спрашивал у его ровесников поэтов. Лишь однажды Марк Андреевич Соболь, прекрасный поэт, фронтовик, рассказал мне, что видел Сергея Аракчеева несколько раз в Москве, встречался с ним, но потом следы его затерялись, и все попытки найти хоть какие-то сведения о нём не увенчались успехом.

Вот и в журнале «Литература» издательского дома «Первое сентября» в 2008 году автор сообщает: «Самый неизвестный – Сергей Аракчеев. Мне не удалось установить даже его отчество, есть только инициал – П. Родился он в 1919 году в ярославской глубинке в крестьянской семье... Стихи стал писать на фронте, после войны имел звание полковника… Вот и всё. Может, кто-то из наших читателей знает ещё что-то о судьбе автора «Безымянного болота»?

И вот что удивительно. Оказывается, Сергей Владимирович Аракчеев (на фото) был жив до 1986 года и всё это время продолжал писать!.. То есть все эти годы, когда по страницам самых престижных изданий победно шествовало становившееся всё более знаменитым его стихотворение, он ни разу (ни разу, повторяю!..) – не дал о себе знать, не пришёл в столицу за раздачей заслуженной славы, не предложил издателям свои новые и старые стихи, которые, конечно же, были бы с радостью приняты и напечатаны.

В 2018 году в Минском издательстве «Четыре четверти» вышла первая и единственная книга стихов Сергея Аракчеева – «Военная тетрадь», составленная и проиллюстрированная его братом, талантливым художником Борисом Владимировичем Аракчеевым (1923–2013), заслуженным деятелем искусств Республики Беларусь.

Теперь мы знаем, что Сергей Владимирович Аракчеев родился в 1919 году в крестьянской семье в деревне Турбаново Брейтовского сельского поселения Брейтовского района Ярославской области. В аннотации, написанной в 2007 году Борисом Аракчеевым к книге брата, читаем: «Сергей был на 7 лет старше, и я всё время бегал за ним, был его «хвостиком». Вспоминается, как папа зимой уезжал на целый день работать – отвозил на лошади брёвна на берег реки Сить, когда валили лес. А брат оставался за старшего. Долгими зимними вечерами при свете керосиновой лампы он читал вслух, а мы, младшие, вместе с мамой слушали его затаив дыхание. Потом Сергей пошёл работать корреспондентом в районную газету «Брейтовский колхозник». После завербовался по комсомольской путёвке на Дальний Восток, в г. Хабаровск. С 1941 года был на фронте, в 1944-м участвовал в операции «Багратион» при освобождении Белоруссии. Работая военным корреспондентом, дошёл до Берлина. После войны женился на белоруске Ольге Михиевич и, пожив какое-то время в Риге, переехал в Минск. И всё время Сергей Аракчеев писал стихотворения. Даже поздравительные открытки всем родственникам присылал в стихах. К сожалению, так и не успел издать сборник, хоть и подготовил к печати…» Скончался в 1986 году. Похоронен в Минске. (Благодарю за архивные сведения Юрия Ржевцева.)

Восстанавливая справедливость, возвращаем читателям и последующим издателям биографию и стихи талантливого поэта, скромного человека Сергея Аракчеева, который до сего дня входил в пантеон лучшей фронтовой поэзии одним выдающимся стихотворением. Отныне мы открываем для себя другие его, не менее талантливые стихи, в которых суровый строгий стиль, передающий военный быт, сочетается с народной добродушной улыбкой, с лирической нежной нотой, с философским осознанием происходящего и своего места в народной трагедии, когда простые строки поэта приобретают большой символический смысл.

Сергей Аракчеев,
1919–1986, участник
Великой Отечественной войны

Безымянное болото

Мы в том болоте сутки спали стоя.

Нас донимали мухи и жара.

Оно было зелёное, густое.

В нём от застоя дохла мошкара.

Там не хотели рваться даже мины

И шли ко дну, пуская пузыри.

...И если б не было за ним Берлина,

Мы б ни за что туда не забрели.

1945

Предисловие

У времени есть тоже мотовило,

Где нитями упругими – года.

Таких узлов война нам накрутила,

Что думал – не распутать никогда.

Воскресным днём, как громом оглушённый,

Стоял у репродуктора тишком.

Опомнился: «Война же!» В центр районный

Сорвался – и все десять вёрст бегом.

Бежал что на пожар, ещё похлеще.

А руки – в кулаки. А в горле – ком.

– Ну хорошо. А где же ваши вещи? –

Вопросом озадачил военком.

Хорош же был я – в тапочках, в футболке.

На сборы дали сутки. И потом

Качал меня вагон на верхней полке.

Я был мобилизованным. Бойцом.

Острижен под чистейшую нулёвку.

Такие же причёски у парней.

Подтрунивал им с полки: «Эх, «винтовка».

А до неё-то ехали семь дней.

Казённая подушка в изголовье.

– Подъём! – кричит дневальный от дверей.

Всё это было только предисловьем

К военной биографии моей.

Дикарки

Большак проутюжили танки.

Копаем лопатками луг.

Две яблоньки, будто беглянки,

Стоят, победив испуг.

Откуда взялись вы, подружки,

В безлюдной, унылой дали?

Обидел вас кто в деревушке,

Что взяли с подворья ушли?

Шуршали листвою товарки

О чём-то своём – не поймёшь.

– Ребята, да это ж – дикарки,

Их яблоки – в рот не возьмёшь! –

Ругнувшись, срывает досаду

Под яблоней слева стрелок.

Мне сладких плодов и не надо –

Взял кисленьких в вещмешок.

А бой уж кипит в междуречье,

Опять в контратаку иду.

И яблочный дух из заплечья

Такой, как в домашнем саду.

Великомученик

От сверстников глазастых втихомолку,

Боясь, чтобы никто не пристыдил,

Полуслепую бабку-богомолку

Мальчонкой я к заутрене водил.

Смешно, как вспомню, у святой иконы

Бесовски электричество горит,

А старая кладёт, кладёт поклоны

За многогрешный наш «Энергосбыт».

Взрослел уже под гул фашистской «рамы»,

И брал с полком гвардейским город свой.

Ходил с миноискателем по храму

Я, что великомученик земной.

И прямо из атак, не сняв шинели,

Из алтаря две мины достаю.

Почтительно святители глазели

На каску краснозвёздную мою.

От народа мне задание

Шарят пушечные дула

В Померании уже.

А меня писать тянуло

О Полесском блиндаже.

Не высокий и не низкий,

В три наката потолок.

Белорусскую прописку

Схлопотал стрелковый полк.

Ветры – шалые гуляки –

Шли под пули не за нас.

Оборона. Контратаки:

Немцев – мы, а немцы – нас.

Сзади Пинские болота,

В стан врага идёт гроза.

Иноземные высоты

Топчет русская кирза.

А в Полесье землемером

Ходит чинно пашней грач.

Плуг из люка от «Пантеры»

Ладит в кузне бородач.

От народа мне задание –

Быть в порядках боевых.

Нёс войну, что мироздание

На погонах полевых.

1945

Дым

Мне б скорей с окопом поуправиться.

Рота в обороне круговой.

Замечали вы, что не курчавится

Почему-то дым пороховой.

Он завис смердящим, горьким пологом,

А за дымом – вражья сторона.

Кажется, в минуты эти волоком,

С неохотой тащится война.

Не люблю тишайшего сидения –

То пальнём, то чуть передохнём.

То ли дело, братцы, наступление.

Только в нём, что отдано, вернём.

Только нам помощницей атака,

Где удача с нами заодно.

В ней-то, по словам ребят с филфака,

Суть, рациональное зерно.

Над пехотой вечер чёрной букою.

А у нас-то мысли не о нём.

Сунутся фашисты с контратакою –

В сто стволов с позиции турнём.

Пусть они, захватчики, закаются

Быть хозяевами на передовой.

Почему ж, скажите, не курчавится,

Виснет горько дым пороховой?