Перейти к содержанию
  Понедельник 25 сентября 2023
Литературная Газета
  • О газете
    • История
    • Редакция
      • Главный редактор
      • Редакционный коллектив
    • Рекламодателям
      • Реклама в газете
      • Реклама на сайте
    • Свежий номер
    • Архив
      • 2023 год
      • 2022 год
      • 2021 год
      • 2020 год
      • 2019 год
      • 2018 год
      • 2017 год
      • 2016 год
      • 2015 год
      • Старая версия сайта
    • Авторы
    • Контакты
    • Партнеры
  • Темы
    • Литература
      • Интервью
      • Информ. материалы
      • Премии
      • Юбилеи
      • Авторские рубрики
    • Политика
      • Актуально
      • Экспертиза
      • Мир и мы
      • Позиция
      • СВО
    • Общество
      • История
      • Дискуссия
      • Образование
      • Право
      • Гуманитарий
      • Импортозамещение
      • Человек
      • Здоровье
    • Культура
    • Кино и ТВ
      • Премьеры
      • Телеведение
      • Сериалы
      • Pro & Contra
      • Радио
    • Клуб 12 стульев
      • Фельетоны
      • Афоризмы
      • Анекдоты
      • Сатира
    • Фотоглас
    • Мнение
      • Колумнисты
      • Точка зрения
  • Спецпроекты
    • Библиосфера
      • Рецензии
      • Репортажи
      • Обзоры
    • Многоязыкая лира России
    • Литературный резерв
    • ГИПЕРТЕКСТ
    • Невский проспект
    • Белорусский дневник
    • Станционный смотритель
    • Настоящее Прошлое
    • Уникальные особняки
  • Портфель ЛГ
    • Стихи
    • Проза
    • Проба пера
  • Видео
    • Правила общежития
    • Настоящее Прошлое
    • Видеоряд
  • Конкурсы
    • Золотое звено
    • Гипертекст
    • Литературные конкурсы
    • Литературный марафон
  • Подписка
    • Электронная подписка
    • Подписка почта России
    • Управления подпиской
Идет поиск...
К сожалению, ничего не найдено.
Изменить запрос
LGZ
LGZ
  • Главная
  • Новости
  • Статьи
  • Видео
  • Колумнисты ЛГ
  • Все рубрики
    • Новости
      • ЛГ Online
      • ЛГ Плюс
      • Позиция
      • Спецформат
    • Статьи
      • Политика
      • Общество
      • История
      • Литература
      • Кино
      • ТВ
      • Театр
      • Музыка
      • Архив номеров
    • Видео
    • Авторы
  • Об издании
  • Рекламодателям
  • Подписка
  • Контакты
LGZ
  Статьи    04 марта 2015 г.  № 9 (6499) (04.03.2015)
Литература

В сторону чистой мысли

Анатолий Королёв считает, что заслужил право не тревожиться новыми бурями
Панин Игорь Панин Игорь — 04 марта 2015

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Анатолий Васильевич Королёв – прозаик, драматург. Родился в 1946 году в Свердловске. Окончил Пермский университет, служил два года офицером-следователем в дисциплинарном батальоне на Южном Урале, работал корреспондентом в пермской прессе и на местном ТВ, в 1980 году переехал в Москву. Лауреат премии Пенне, премии Аполлона Григорьева, премии Правительства Москвы и др. Финалист и номинант премий «Букер», «Нацбест», «Большая книга» и др. Наибольший резонанс имели повести и романы: «Гений местности», «Голова Гоголя», «Эрон», «Человек-язык», «Быть Босхом». С 2005-го ведёт мастер-класс прозы в Литературном институте им. Горького; доцент кафедры творчества.

– Наткнулся на информацию, что один из последних ваших романов был опубликован в Софии, да ещё и на болгарском языке. Почему вы выбрали именно Болгарию для публикации? Почему тогда не Англию, Германию, США?

– Мой роман «Хохот» перевела замечательный переводчик Здравка Петрова. А опубликован роман был по инициативе издателя софийского журнала «Факел» Георги Борисова. Он давно печатает современную русскую литературу. Георги – знаток, поэт, радикал, живущий в Париже, и я ему искренне благодарен за поддержку. Выбирать страну для публикации своих книг мне не приходится. На рынке мировой литературы обычно выбирают тебя. Вход только через литературного агента или редактора линии. В последние годы издатели Германии, не говоря уж об Англии или США, практически закрыли восточное направление (куда входит Россия). Просачивается только коммерческое чтение. Говорить о целенаправленном бойкоте, наверное, не стоит, но ограда всё-таки есть. Например, французское издательство Calmann-levy, издавшее в Париже два моих романа, за последние семь лет не выпустило в свет ни одной моей новой книги.

– Но судьбу ваших произведений и на родине счастливой не назовёшь. С одной стороны, награды, шорт-листы, с другой – непонимание, произвол цензоров. Почему так? Наверное, вы заслужили право на то, чтобы издавать свои романы в авторском варианте?

– Да, на Родине широкому читателю я почти неизвестен. Вот свежий пример. Только в прошлом 2014 году я смог наконец издать в полном объёме свой центральный роман «Эрон». 20 лет прошло с первой пуб­ликации! Но я был удивлён сообщением своего издателя Ольги Даниловой, директора пермского издательства «Титул», о том, что мой роман, выпущенный тиражом в 1100 экземпляров, был продан за четыре месяца полностью. А это весьма объёмный «кирпич» объёмом в 57 авторских листов. Последние экземпляры уходили с прилавка по 1300 руб­лей. Нравы нашего читателя непредсказуемы. А произвол цензуры сегодня сменился властью издателя. Оказалось, что прибыль и барыш – прямо по Марксу – диктуют намного более жёсткие правила бытия.

– Вас называют ярчайшим постмодернистом. А что такое постмодерн? Особенно нынче, когда уже и пост-постмодернисты успели поднадоесть.

– Если следовать формуле одного из первых теоретиков нового течения Жана Лиотара, постмодерн – это «умонастроение эпохи», проживание ситуации сомнения в ролевой власти истории и культуры. В этом ракурсе русский сектор постмодерна начал формироваться ещё в практике обериутов и Хармса. Часть новой эпохи мы переживали в рифму с мейнстримом, но постепенно обнаружилось и коренное отличие; во всяком случае, я не стал ёрничать над этикой и ушёл от тотальной иронии и скепсиса к чёрному юмору. В этой точке всеобщей переправы из эстетики в мораль постмодернизм и прекратил существование. Человек снова вошёл в моду. То, что сейчас происходит, ещё не получило своего имени.

– Как бы вы определили своё место в современном российском литературном процессе?

– Я начинал с вызова, типичный русский мальчик, которому, как говорил Достоевский, дай первый раз географическую карту – он её обязательно вернёт с исправлениями. Что ж, так и вышло: я нарисовал свой остров, но вот я вырос и теперь существую в классической манере повествования и работаю в рамках реалистического канона. Я осознанно следую гоголевской линии русской литературы, правда, я вышел не из гоголевской «Шинели», а из гоголевского «Носа». Между тем, усмирив барочный стиль, я усилил экзотику мысли. Например, «Хохот», по сути, философский трактат о природе смеха, написанный в жанре сатирического романа, где обрисована вымышленная организация гениев по контролю над хохотом и её комическое фиаско. Думаю, я редкий фрукт на ветке пушкинского леса, который стеной зелёного шума вышел к лукоморью, помните? «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей...» Один след точно мой. Говорить о единстве зверей, о «литературном процессе» тут не приходится.

– Но ведь и общий литпроцесс – это иллюзия по большому счёту. Возьмём ПЕН-центр – там свой процесс, в Союзе писателей России – свой, а в интернете на каком-нибудь сайте ещё что-то иное. Фактически – разные миры, но должно же быть такое, что объединяет всех, есть ли общие ценности для героев столь разных процессов?

– Да, согласен, скорее это иллюзия. Сущностное разделение проходит не в формах подачи, а в области стимула, то есть в сфере цели. Если то, что ты делаешь, не есть жест идеального безрассудства, а в деле твоём есть тайный расчёт на отдачу, увы, тогда к тебе пришит ярлычок цены, где бы ты ни был прописан: в Москве ли, или в интернете. И ярлычок пригвождён к твоей коже намертво, оторвать ценник сможет только смерть. Дао говорит: деяние должно быть незаинтересованным. А Платон писал, что художник должен разродиться «в прекрасном». Пища писателя – риск, а итог – нарастание дерзости. То есть сходство столь разных писательских стратегий я вижу лишь в негативном ключе, позитива здесь нет.

– Вы автор пьес, сценариев, но главное – это всё-таки проза?

– Да, проза, хотя… Я двинулся в сторону чистой мысли. Зачем писать трактат о смехе в форме сатирического романа «Хохот», подумал я, поставив точку в конце текста, который писал с перерывом в семь лет. Не честнее ли написать скучный труд о существе проблемы по поводу отсутствия смеха в системе сефирот, который будет понятен лишь узкому кругу? Зачем развенчивать позитивизм в романе «Дом близнецов», написанном манками интриги, в форме интеллектуального детектива? Не лучше ли изложить свои тезисы в трудночитаемой философской работе? Вот и балансирую на этом чувстве.

– А чего вы в прозе не сделали? Были какие-то грандиозные планы, которые так и не выросли?

– Думаю, что грандиозное в прозе для меня уже позади. Хватит с меня двадцатилетней эпопеи с «Эроном». Мечтаю о чём-нибудь компактном, не больше десятка страниц, о тексте с осиной талией, в духе «Пиковой дамы».

– Кто из классиков на вас повлиял?

– Я бы первым поставил гений Гоголя, отметил как источник влияния роман Андрея Белого «Петербург», затем бы выстроил такой ряд: Камю и Кафка, Хармс и Вольтер. «Войну и мир» перечитываю вразброс и кусками постоянно. У русских философов я ценю гений Флоренского и Розанова. У мистиков – я пленник «Зогара». В сфере европейской учёности я остаюсь поклонником Николая Кузанского и Мартина Хайдеггера, учусь у него писать как можно более многоэтажно. Не вдоль, а по вертикали. Тут вся сложность, что писать надо сверху вниз.

– О вас говорят не так часто. И вроде это нормально, когда о писателе вспоминают в связи с очередной его публикацией. Но… Есть мнение, что к вам настороженно относятся не только патриоты, но и либералы.

– Я центрист и блюду свою суверенность островитянина. Публика меня мало знает. Скорее я любимец филологической мысли наших университетов и диссертаций от МГУ до Сорбонны. Там парки вечности скрытно ткут свою золотую нить признания. Патриотам я, наверное, любезен тем, что мой дед со стороны матери – крестьянин-интеллигент, а со стороны отца – алтайский шахтёр, который не знал грамоты. Но из своей причастности к корням я вынес критический настрой к отечественной ментальности последних ста лет. У меня в архиве есть письмо моего двоюродного деда, балтийского матроса, который писал брату о том, что надо будет устроить в Филипповке (родина матери), когда революция победит, а именно – он задумал вырыть в центре села пруд для катания на лодках! Полный абсурд, если учесть, что деревня стоит на высоком берегу полноводной Сылвы. Короче, на идее вселенского российского пруда/котлована зациклился не только помещик Манилов. Либералам я, пожалуй, любезен тем, что студентом горячо примкнул к диссидентам, читал запоем антисоветчину, за что угодил в закрытый политический процесс и два года провёл в лагере для солдат, в зоне, с автоматчиками на вышках. Но меньше всего я хочу надевать терновый венец, ведь Фёдор Михайлович и Александр Исаевич были зэки, а я-то носил мундир с погонами лейтенанта. Потому и описал свои страсти в биографическом романе «Быть Босхом» с чёрным юмором. Ныне лелею своё равнодушие к общественным мечтам. Как разочарованный диссидент не тревожусь новыми бурями, имею право.

Беседу вёл Игорь ПАНИН


Три обязательных вопроса:

– В начале ХХ века критики наперебой твердили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?

– Писатель остался прежним, это время решительно переменилось. Если раньше от писателя требовали способностей, дара, ждали художественной гениальности, то всё-таки никто не требовал от него обязательной нравственной одарённости, тем более гениальности. Сегодня всё переменилось, втайне от писателя ждут именно нравственной гениальности. На меньшее не согласны.

– Почему писатели перестали быть властителями дум? Можете ли вы представить ситуацию «литература без читателя» и будете ли продолжать писать, если это станет явью?

– Я так не думаю, что перестали. Пока на площади Маяковского не поставят памятник миллионеру, культ писателя останется прежним… Я часто живу «без читателя», два моих последних романа ещё не изданы, но я продолжаю ежедневно садиться к рабочему столу. Привычка, наверное.

– На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я его вам не задал?

– О сырье, допустим. Зачастили дискуссии о роковой привязке России к сырью… Так вот, я не разделяю эти страхи, наше место на мировом рынке разделения труда было всегда именно сырьевым, только нужно правильно считывать коды. Сначала пенька, мёд, пушнина, затем пшеница, но! Но в конце XIX века Россия становится источником новых художественных поисков, конструктивизм и модерн, супрематизм и абстракционизм, затем началась экспансия политических идей. Как к этому ни относись, но идеал бесклассового общества всего лишь отложен, а не отвергнут. А последняя революция, которую мы подарили миру, – это идея трансгуманизма, курс на бессмертие через практику тотальной заморозки. Только две страны пошли в эту сторону – мы и США, там фирма «Алькор», а у нас «Криорус». Пока эта затея выглядит комично, но движение набирает обороты, последняя знаменитость, которая отправила в будущее своё тело в виде куска льда в сосуде Дьюара, – знаменитый Артур Кларк. А толчок этой новации дал Николай Фёдоров, который в «Философии общего дела» призвал человечество к собиранию из атомов своих отцов. Нанотехнология способна решить эту эпохальную дерзость космиста. Но как только будет собран из песка первый бутерброд с сыром, цивилизация сменит вектор развития… Итак, смею предположить, наше призвание – сырьё в самом широком значении бытийного постава смыслов: пенька, нефть, газ, супрематизм, Дягилевские сезоны, система Станиславского, коммунизм, ключевая вода, трансгуманизм… и к этому надо относиться без лишней истерики.

Анатолий Королв
80

Игорь Панин



Подробнее об авторе

Быть в курсе

Подпишитесь на обновления материалов сайта ЛГЗ на ваш электронный ящик.

Заглушите мотор

22.09.2023

Уйти за пределы кадра

22.09.2023

Иммунитет к слому эпох

22.09.2023

Жизнеловля пресноводных рыб

22.09.2023

Бремя губернатора

22.09.2023

Путешествия шеститомника

1961 голосов

Голос совести

1468 голосов

Русская поэзия обязана провинции

1346 голосов

Молчанию небес наперекор

973 голосов

Бедный, бедный Уильям

902 голосов
LGZ
«Литературная газета» – старейшее периодическое издание России. В январе 2020 года мы отметили 190-летний юбилей газеты. Сегодня трудно себе представить историю русской литературы и журналистики без этого издания. Начиная со времен Пушкина и до наших дней «ЛГ» публикует лучших отечественных и зарубежных писателей и публицистов, поднимает самые острые вопросы, касающиеся искусства и жизни в целом.

# ТЕНДЕНЦИИ

Фестиваль Память Театр Премьера Книги Дата Книжный ряд Выставка Эпоха Кино Новости Событие Писатель Сериал Утрата
© «Литературная газета», 2007–2022
Создание и поддержка сайта - PWEB.ru
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Подписка
  • Контакты