Одним судьба рабски прислуживает и одаривает россыпью талантов, других проклинает и отворачивается от них ещё с колыбели. Судьба – словно вдохновлённый художник – творит по прихоти непостижимой стихии, и ей безразлично, на каком полотне рисовать свои шедевры, и пока мы сами не возьмём в свои руки кисть, она не обратит на нас внимания. Судьбе надо помогать. Взращивать в себе волю и заставлять её служить себе. Человек, обладающий волей, способен превозмочь любые препятствия.

В самом сердце Вены, на берегу Дуная, среди живописной зелени садов раскинулся старейший в Европе парк развлечений Пратер. Колесо обозрения с красными, похожими на миниатюрные трамваи, кабинками, величественная башня «Тобоган», разноцветные круглые балаганы, тенистые аллеи, ажурные беседки, альпийские горки. Кто-то бывал в этом волшебстве, кто-то слышал о нём, но мало кто знает создателя парка. Имя его – Николай Кобельков. Русский паренёк из уральского городка Троицк Оренбургской губернии. Инвалид, родившийся без рук и ног.

Он появился на свет душной летней ночью с 21 на 22 июля 1851 года. Это был желанный, семнадцатый ребёнок в семье. Родившая сына счастливая мать устало откинулась на подушки, но вдруг акушерка страшно закричала: у неё на руках копошилось гладкое тельце мальчика. Ни рук, ни ног у тельца не было.

Даже в наш век рождение инвалида – трагедия для родителей, что же говорить о середине XIX века, где подобный ребёнок считался карой Господней, возмездием за страшные грехи? Сколько же осуждений, клеветы, недоброжелательств и сплетен пришлось вынести чете Кобельковых, рискнувшей оставить мальчика в семье?!

Лишь одним талантом был одарён Коля – как компенсацией за отсутствие рук и ног – талантом улыбаться. Он рос весёлым, солнечным ребёнком, шутил, смеялся, рассказывал анекдоты. Его обожали, наряжали в лучшие костюмчики, брали на рыбалку, катали на тройке. Один раз в год всей семьёй ездили на ярмарку.

Ах, до чего же чудесны были эти оренбургские ярмарки XIX века!

Городская площадь окольцована разноцветными балаганами. Стены обтянуты шпалерами, пол устлан ельником. А в середине танцуют скоморохи, играют музыканты, пищит носатый Петрушка, дрессированный мишка бряцает на балалайке и залпом выпивает косушку водки, водят хоровод лилипуты в юбочках – каких только чудес, каких уродцев здесь не было!

И, заворожённый представлением, Коля понял главное: он уникален! Вместо рук и ног у него крошечная ласта-культяпка, а что, если научиться ею писать, рисовать, стрелять, управлять лошадью, фехтовать? Сколько же денег можно заработать… как прославиться!

Вдохновлённый необыкновенной придумкой, Коля уже на следующий день берётся за исполнение своего плана с тем пылом и страстью, которые так нравятся судьбе. По тринадцать-четырнадцать часов он учится писать, зажимая гусиное перо щекой. Учится вдевать нитку в иголку, держать крошечной культяпкой бокал шаманского, учится самостоятельно есть, перепрыгивать со стула на стул, учится… фехтовать.

Скольких трудов стоила ему эта наука? Сколько раз он отчаивался, опускал руки, может быть, плакал? Но наутро он с удвоенной энергией снова принимался за репетиции, доводя простые действия до аттракциона. Никто не помогал ему, кроме его могучей воли, толкавшей его вперёд, подобно разгорячённому локомотиву. И после нескольких лет трудов он решает продемонстрировать свои умения на старой оренбургской ярмарке.

Он танцевал. Писал картину. Вдевал нитку в иголку. Прыгал со стула на стул. Стрелял из ружья. Фехтовал. Поднимал на плечах ассистента и передвигался с ним по сцене. А в конце открыл бутылку шампанского и выпил за здоровье публики.

Это был ошеломительный успех.

Его замечает известный театральный антрепренёр Берг и приглашает в столичный театр, а оттуда с гастролями по всей стране. Выступления Кобелькова потрясли Россию: словно разорвалась завеса и все поняли: человеку подвластно невозможное.

А ещё через несколько лет ему стоя рукоплещет вся Европа. Красивые девушки бросают на манеж букеты цветов с записочками самого нежного содержания. Лучшие ювелиры борются за честь изготовить для него часы или кольцо. Его наперебой приглашают в знатные дома Вены, Парижа, Праги, и, наконец, сам король Саксонии Альберт выражает желание с ним познакомиться. И судьба, ставшая к нему благосклонной, преподносит царский подарок – в королевском замке он встречает фрейлину Анну-Шарлотту Вильфорт. И влюбляется.

На всю жизнь.

На первое свидание Николай приехал на тройке, которой правил сам, обмотав вожжи вокруг головы и плеч. Он катал свою возлюбленную по центральным улицам Вены под овации восхищённых горожан, чем навсегда покорил её сердце. Однако родители Анны воспротивились браку с инвалидом, и тогда сватом Кобелькова выступил сам король Альберт. Такому просителю родители отказать не могли.

Одиннадцать здоровых детей родила ему Анна. Большой и шумной компанией семья переезжала из города в город, став настоящей цирковой труппой. Шло время. Дети росли. Романтика гастролей приедалась. Анна уставала, Николай старел и всё чаще задумывался об инвестициях, которые позволили бы оставить состояние детям и внукам. И мысли его вновь вернулись в детство – в ярмарку Оренбургской губернии.

Балаганы! Аттракцион!

Пратер.

И снова с невероятным упорством он приступает к выполнению плана: скупает земли, принадлежащие городскому парку, строит горку для катания на санях, разноцветные балаганы, качели и два аттракциона – «Парижский манекен» и башню «Тобоган», первый аналог американских горок. Бурная фантазия Николая требует постоянных затрат, и, хотя гастрольный график семьи, как никогда, плотен, денег всё равно катастрофически не хватает. Теперь семью окружают не ювелиры и придворные, а полчища кредиторов и ростовщиков. И снова ночи отчаяния, тоски, слёз, может быть, предчувствие близкого краха, но Николай и Анна верят в своё начинание – верят истово, как всегда. Ведь для того, чтобы чудо или принимаемое за чудо свершилось, необходим прежде всего человек, уверовавший в него. Проходит несколько мучительных лет, и Пратер приносит колоссальный доход.

Цирковые артисты становятся богатейшими людьми в Европе.

Николай Кобельков – человек без рук и ног – прожил ярчайшую жизнь, полную приключений и любви. Но он так никогда и не узнал, что его любимый парк Пратер, созданный для удовольствий и развлечений, стал и местом встречи немецких эмигрантов-евреев. На стене, отделяющей аттракционы от прогулочных аллей, отверженные люди писали друг другу послания: «Рахиль Кауфман переехала в Прагу. Писать до востребования», «Яков Штейн разыскивает отца», «Ицхак Берштейн! Сынок! Мы с папой уходим в Париж. Найди нас». Эта кирпичная стена плача, сохранившаяся в парке до сих пор, стала для беженцев той самой землёй обетованной – местом свиданий и местом надежд.

Вот так воля одного человека способна изменить не только свою судьбу, но и судьбы многих других.

Когда у вас будут опускаться руки, а жизнь покажется чередой невыносимых страданий, вспомните русского паренька с Урала, которому судьбой было уготовано стать обрубком, годным разве что просить милостыню, а он стал циркачом, близким другом короля, богатейшим бизнесменом, счастливым мужем и отцом одиннадцати детей!

Ибо если человек захочет – по воде пойдёт как по суше.

Анна Гурина

Перекрёсток у парка Пратер, начало XX века

Николай Кобельков с женой и детьми