Успеньев день

Олег Константинов

Успеньев день. Большой православный, да и вообще христианский праздник. Хорошо в эту пору в России! Лето на исходе, нет зноя, спеют яблоки, ещё зелены леса, но желтеют нивы, да и с деревьев иногда сорвётся первый жёлтый лист, цветут поздние травы на лугах и золотые шары в палисадниках. К сожалению, этот день не будит воспоминаний праздника в прошедшей жизни. Семьдесят лет окаянства и безбожия тому причиной. Но воображение, основанное на когда-то виденном, может воссоздать картину. Представляю церковь на погосте села Вышгород. Она стояла на высоком берегу маленькой речушки Рути (притока Протвы), церковь села Дуброво, тоже на высоком крутом берегу Протвы. Когда народ после службы выходил из храма, ещё неся в себе благостный настрой души после хвалебных песнопений Богородице, звонили колокола, и людям открывался изумительный по красоте вид на бескрайние просторы полей и лугов, синь Протвы и тёмные полоски дальних лесов. Душа радовалась этому простору и дивилась величию творения Господа! Если смотреть от Дуброво, то вдали можно было видеть купола храма Вышгорода, а над лесом головку церкви на погосте. От церкви на погосте совсем далеко тоже был виден крест – церковь в селе Благовещенье. Вот они, знаки нашей веры, а может, и сигнальные башни в лихолетье! В шестидесятых годах, когда я впервые посетил эти места, эти храмы полностью соответствовали тому, что писал о церквях России А.И. Солженицын в ту эпоху. Но в девяностых храм в Дуброво был уже открыт, начались службы. Что в других церквях сейчас – не знаю. Ну, дай-то Бог, спасут от разрушения.

Воспоминания наплывают, одно цепляется за другое, становится грустно: время ушло….

Хорошо праздник встречать на родине. А если ты за тысячи вёрст от России, в чужой стране, и кругом нет ни одного православного храма, да и христианских почти не встретишь?! Но здесь, в Гвинее, этот день пока ещё праздник и нерабочий. Кстати, он тоже пятнадцатого августа, как и по нашему старому стилю. И вот я решился сходить в этот день на службу в кафедральный собор города Конакри. Внешне храм смотрится приятно – светло-жёлтые стены. Архитектура проста. Базилика с куполом над алтарём, колокольня. Храм построен на совесть и в хорошем состоянии. Видимо, французы не предполагали скоро уходить из Гвинеи, но через пятьдесят лет после постройки пришлось… Территория храма хорошо убрана, цветы, бюст первого настоятеля. Войдя в храм, можно увидеть доску у входа с именами и датами всех настоятелей. Рядом три ствола огромных, возможно, крепостных, пушек восемнадцатого века.

В праздник храм полон народа. В 2006-м среди гвинейцев было человек десять–пятнадцать белых. В 2008-м только двое: пожилой человек (ливанец?) и я… Началась служба. Чужая, католическая, но всё же чем-то близкая: мы всё-таки христиане! Великолепно пел хор, прекрасные голоса, ещё бы, в музыкальности и слаженности пения гвинейцам не откажешь! Правда, на аллилуйю зазвучал ритм и многие стали прихлопывать в ладоши в такт – Африка! Затем под африканскую мелодию в храм, пританцовывая, вошла длинная процессия женщин в белом с дарами. Несли всё, чем богата гвинейская земля, в том числе мешок риса и даже барана! Гарный парубок в кумачовой рубахе нёс его на шее, держа за ноги. Но перед алтарём баран всё же не выдержал и попытался удрать, чем вызвал большое оживление в храме! Архиепископ читал проповедь. Она была посвящена образованию в Гвинее, которое, так же как и наше, деградирует из-за коррупции и наплевательского отношения государства. Капитализм везде одинаков! В заключение молитва, все вытянули руки и раскрыли ладони – просили у Господа. В конце службы все стали пожимать друг другу руки, такое вот единение христиан. С удовольствием пожимал руки, душа теплела, наполнялась чувством доброты.

После службы осмотрел храм. Прекрасные фрески с изображением страстей Христовых. Подписи по-латыни. С интересом их читал – знание французского помогало. Хотя, окончи я гимназию, было бы наоборот. Зная латынь, щёлкал бы все романские языки, как семечки! В алтаре картины из жизни Христа и Приснодевы Марии. В прорезях купола – витражи. Всё красиво. Видимо, работал хороший художник. Так я отметил этот праздник. Вот так и надо пожимать руки друг другу, а не воевать, стяжая (зачастую и не для себя!) земные блага, кои перед загробной жизнью ничто, тлен!

В рождестве девство сохранила еси, во успении мира не оставила еси, Богородице, преставилася еси к животу, Мати сущи Живота, и молитвами Твоими избавляеши от смерти души наша.

Аминь.

^{Глядя накалендарь}

Недавно мне в руки попал календарь с фото старых железнодорожных объектов России середины-конца XIX века. Как потомственный железнодорожник (в душе), я с трепетом смотрю на эти снимки. Это прекрасная промышленная архитектура, которая помимо просто эстетики вызывает чувство гордости за нарастающую промышленную мощь России. Ведь массовое строительство железных дорог преобразило Россию, дало мощный толчок экономическому развитию. Чего стоит грандиозный проект Транссиба, санкционированный нашим государем Александром III! Среди этих фото и картин есть и мои родные места. Это Каланчёвская площадь.

Художник зарисовал вид на площадь с холма у Красных ворот. Каланчёвская улица жива до сих пор! Слева сохранилось каменное здание. Справа были деревянные дома, которые, как я помню, ещё сохранялись в глубине этого квартала в начале 50-х годов. Казанского вокзала (а значит, и моего дома) пока ещё нет. Но зато уже красовался Николаевский вокзал – творение архитектора Тона. Слева здание таможни, сохранилось до сих пор. Ещё левее был проход во внутренний двор, где находился рабочий клуб «Мукомол». В 50–60-х годах мы бегали туда смотреть фильмы, которые уже давно сошли с городских экранов. Помню «Весёлые ребята», «Девушка спешит на свидание», «Приключения в Герольштейне» и пр. Билеты стоили всего 10–15 коп! На нижнем конце этого отрезка Каланчёвской улицы в 40–50-х жила моя первая учительница – вдова красноармейца… Там же был гастроном, в котором мы, школьники, глядя на недоступный портвейн, брали фруктовое вино по 92 коп. за бутылку.

Вдали видна гладь прудов и красивейшее село на другом берегу – Красное село. Отсюда и Краснопрудная улица, и Красносельская. А что за церкви вдали? Это Ново-Алексеевский женский монастырь. При нём было кладбище, которое в советское время было преобразовано в детский Алексеевский парк, где я гулял, и не подозревая о кладбище. Правда, сохранялись ещё один-два склепа, но без надписей. Здесь хоронили знатных горожан. Помню два сестринских корпуса с толстенными стенами и большими окнами. Бывшие коммунальные квартиры. Сейчас здесь опять монастырь, а по кладбищу грохочет Третье кольцо, снеся заодно и уютный зелёный стадион, где я тренировался… В одной из церквушек был Дом пионеров, куда я ходил в драмкружок, потом в клуб автомобилистов, где и получил свои первые права в 1959 году. Ну а дальше, за монастырём, видны густые леса – это уже Сокольники, ещё дальше – сёла Преображенское, Богородское, Черкизово. В последнем в 60-х годах недалеко от храма Ильи Пророка я ещё застал деревянные дома и покрытые зелёной травой немощёные улицы!

Вот такая моя «малая родина»!