21 декабря 1940 года умер Френсис Скотт Фицджеральд. Классик американской литературы. Классик «потерянного», растерянного поколения. Поколения мучеников и мечтателей. Его жизнь началась в «эпоху джаза», как придумал сам Фицджеральд. Громко, шумно, беззаботно и весело. Ведь жизнь так прекрасна! Все – на карнавал! На вечный праздник! Он даётся так легко. Как глоток шампанского. Вкусно, искристо и остро! И первый на этом празднике – его пророк, его порок, его пленник – конечно, Фицджеральд…
«Прекрасные, но обречённые» в эпоху «Сказок о веке джаза» смеялись над своей обречённостью. Ведь до американской Великой депрессии так ещё далеко! Сегодня, сейчас, существует лишь американская мечта, которая непременно сбудется! Ведь он пока «По эту сторону рая», где блестящий успех, молодость и любовь. Где можно примерить на себя маску «Великого Гэтсби». И разве стоит сегодня, сейчас думать, что джаз прервётся реквиемом. Американская мечта оборвётся американской трагедией. А судьба – «Крушением». Когда придётся расплачиваться за свою жизнь. И талант. Который был «таким же естественным, как узор пыльцы на крыльях бабочки».
Впрочем, Фицджеральду и жизнь, и талант обошлись слишком дорого. Слишком быстро, слишком безжалостно судьба отвернулась от него. А ведь ему – всего лишь за 30. Как быстро наступила для него ночь. Нет, не та, которая «нежна». Та, в которой уже нет места ни для «прекрасного утра», ни для лучика света, даже через щель. Когда его слава обернулась бесславием. Любовь – болезнью. Дружба – предательством. Когда враги смеялись в лицо. Когда его жизнь стала пыткой. И – не одной попыткой уйти из неё добровольно.
Герои Фицджеральда неизбежно разбивались в бешеной скачке за «американской мечтой». Как и его поколение. Поколение разбитой мечты. Мы научились у них и гнаться за этой мечтой, и о неё разбиваться. Легко. И зачем? Если и мечты у нас были когда-то совсем другие. Мы не захотели учиться на американских ошибках. Мы захотели их повторить. Зачем? Чтобы закончилось это американской трагедией… по-русски?
До самой смерти писатель вынужден был выживать, зарабатывая коммерческими рассказами и сценариями. И издатели, и Голливуд, по признанию Фицджеральда, использовали его как чернорабочего. Это уже потом, после его смерти, они будут драться за право его издавать и экранизировать. Они, подтолкнувшие его к могиле, на его смерти заработают немалые деньги. Как это зачастую и бывает…
Тиражи его книг взлетят до небывалых размеров, даже американским солдатам отправят на фронт сто пятьдесят тысяч экземпляров «Великого Гэтсби», которого с тех пор было продано 25 миллионов по всему миру! Фицджеральд станет обязательным для изучения в англоязычных школах и вузах. А великий Феллини в своих «8½» устами одного из героев назовёт его по-настоящему единственно великим художником. В 90-х «Великого Гэтсби» поставят вторым в списке 100 лучших англоязычных романов. И недавно, уже в XXI веке, его объявят одним из лучших бестселлеров… Да, Фицджеральд здорово сумел отомстить после смерти. Но всё это будет уже потом…
А пока – холодный декабрьский день 1940 года. И всего – 44 года. Одиночество. И ни одной напечатанной книги. А истина – по-прежнему в вине. И просто – нечеловеческая боль от вины. А на столе – «Последний магнат». Последний монолог трагика и романтика. Прерванный. Незаконченный. Как жаль, что всё так закончилось. И где-то там вдалеке… уже звонит колокол…