Да, всякого рода словари, справочники, о которых шла речь, конечно, необходимы. Но они указывают только то, как правильно написать слово, просклонять его, где поставить ударение, однако ни один из них не в состоянии передать интонацию русской речи, её звучание, мелодию.
Устанавливать и разносить по стране подлинную, эталонную русскую речь может только телевидение. Конечно, этим должны заниматься настоящие профессионалы. Когда-то при дикторском отделе Центрального телевидения существовала, по сути, целая школа, в которую входили педагоги по мастерству, по технике речи, специалисты по практической орфоэпии – одной из которых была долгие годы Флора Леонидовна Агеенко, чей знаменитый «Словарь ударений для работников радио и телевидения» лежал у каждого микрофона. Стена в дикторской комнате пестрела записками-напоминаниями: Агеенко постоянно обзванивала посольства и представительства, выясняла, как точно произносятся имена-должности приезжавших в нашу страну зарубежных деятелей.
Кстати, хотя в сентябре этого года Флоре Агеенко исполнился 91 год, она продолжает работать над статьями и справочниками, вот на моём столе недавно вышедший «Словарь собственных имён русского языка». Читаю в предисловии: «Разнобой в теле- и радиоречи, который наблюдается сейчас на телевидении и радио, вызывает недовольство зрителей и слушателей». Ах¸ дорогая Флора Леонидовна, какой же деликатный оборот вы нашли! Недовольство… Да социальные сети кишмя кишат возмущёнными репликами: «Этот визг невозможно слушать!», «Кто же их в эфир допускает, таких косноязычных!», «И ведь это же дети слушают, они-то думают, что так и надо!». Да, когда-то телевидение объявляло конкурсы дикторов, они проходили в три этапа, строгое жюри возглавлял сам Игорь Кириллов. А сейчас – диву даёшься, каким образом на каналы, в том числе федеральные, попадают ведущие и корреспонденты, которые искажают, а порой просто уродуют русскую речь. Лающие, излишне напористые интонации, невнятная скороговорка… А ведь всё это ежедневно вливается в нашу жизнь, в бытовой говор. Притормозите у прилавка любого магазина, у стойки любой мастерской. Люди то и дело переспрашивают друг друга: «Что, что? Как вы сказали?» Родной язык теряет свою чёткость, превращается в размытое мычание. Недавно на сайте анекдотов я прочёл такое: «Каналу требуется страшненькая ведущая с гнусным голосом для чтения гадостей». А ведь это даже и не анекдот, если учитывать то, сколько пожаров, убийств и катастроф вмещают в себя нынешние новостные выпуски.
Надо сказать, что и сами участники Совета по русскому языку порой говорили как-то очень уж туманно, иногда просто коряво: «Поддерживая все озвученные инициативы, моё выступление посвящается решению второго блока задач, озвученных вами». Некоторые выступления состояли сплошь из канцеляризмов и заумных «международных лингвистических ландшафтов». Владимир Владимирович, поглядывая на часы, просил участников быть покороче, поконкретнее. Казалось бы, для человека, которому есть что сказать, не составляет труда более сжато изложить основную мысль, но где там… В результате некоторые участники Совета так молча и просидели всё заседание. А я как-то ждал, что дело дойдёт до декана факультета журналистики Елены Вартановой, уж она, конечно, сказала бы и про радио, и про телевидение… Недаром на журфаке в этом году заметно прибавили учебные часы, посвящённые русскому языку.
«Уникально богатый, многообразный, многогранный русский язык – безусловная часть мирового культурного наследия. Но главным, конечно, была и остаётся его значимость для нашей страны, для России, где он служит основой духовно-исторической общности десятков самобытных культур и народов, в огромной степени обеспечивает суверенитет, единство и идентичность российской нации». К этим словам Путина остаётся только добавить, что «обеспечить единство» может только такой язык, который и сам является единым и нормативным.
Алексей Ермилов, тележурналист