Позиция Юрия Лужкова по отношению к истории России расходится со взглядами как патриотов-традиционалистов, так и либералов российского извода. «В XX веке, – пишет он в аннотации к своей новой книге, – властителями были революционеры и консерваторы, созидатели и разрушители, государственники и либералы. Ни один из них не был последовательным продолжателем программы и действий предшественника, не у каждого были качества, необходимые для успешного властвования. Слишком часто и слишком круто менялся курс государства, пересматривались основы политики и хозяйствования, а в итоге расплачивался за ошибки вождей великий народ».
– Юрий Михайлович, но ведь руководители государства вели страну к успеху и процветанию, как они их понимали в реальных исторических обстоятельствах. Нет ли в вашем подходе невольного или сознательного, но в любом случае излишне критического подхода к великому двадцатому столетию?
– Я вам предлагаю спросить прямо: Юрий Михайлович, вы что, ненавидите Россию? Я прямо вам и отвечу, словами тверского и рязанского вице-губернатора Салтыкова-Щедрина: «Я люблю Россию до боли сердечной». Он ведь не сказал «до сердечного восторга». Не скажу и я. Мне гораздо ближе другие слова, они принадлежат Валерию Шумилину: «Люби Россию в непогоду». И это для меня не риторика и не схоластика. Что касается меры критичности, то нормальная критичность всегда объективна. Критика – не очернение. Это хорошая аналитическая «оптика». Она даёт наиболее объективную картину: контрастную, чёткую, без выпадения деталей. А непогода – политическая, социальная, да во многом и нравственная, – была, к сожалению, преобладающим состоянием России в ушедшем веке. И творили эту непогоду во многом именно властители нашей страны. Как вы думаете: плохая погода помогает вырастить хороший урожай?
– Встречный вопрос: а что, вековой, суммарный «урожай» России в XX веке так уж плох? Россия искала себя, избавлялась от отжившего, будь это монархический, а вслед за ним и социалистический строй. Создана была материальная, интеллектуальная, нравственная основа для выхода государства на самые передовые рубежи. Это трудный, крутой маршрут, но он виден.
– Отвечу следующей аналогией: в 1992 году было решено восстановить взорванный в декабре 1931 года храм Христа Спасителя. Я в восстановлении храма принимал активное участие с первого дня до момента его торжественного освящения. Оно произошло ровно в то время, минута в минуту, когда Ельцин публично, перед телекамерами, самоотрешился от должности президента России, то есть 31 декабря 1999 года в 24 часа по московскому времени. Ельцин был одиннадцатым и последним по счёту правителем России в XX веке. Я пишу о нём вполне объективно. Так вот, когда мы начали изучать технические и другие возможности восстановления храма, то я интересовался прежде всего состоянием фундамента, сохранившегося от советского мегапроекта. Оказалось, что фундамент в идеальном состоянии. Это грандиозная платформа из крепчайшего бетона, покоящаяся на 128 сваях, опирающихся на гранитное основание. То есть фундамент был заложен, но Дворец Советов построен не был. Причина не только в том, что в сорок первом началась Великая Отечественная война. Сама идея дворца высотой 415 метров не выдержала проверки временем. К строительству снова подумывали подступить после войны, но закрыли эту тему навсегда. Теперь опять заглянем в 1992 год. На месте взорванного храма был заброшенный к тому времени, осушенный бассейн. Яма. Мы нашли там, в самом центре Москвы, в двух шагах от Кремля, 41 баллон с жидким хлором. Этих баллонов хватило бы, чтобы Москва осталась городом без единого живого человека.
Вот наш XX век как на ладони. Разрушение храмов, возведение фундаментов, непостроенные дворцы, смертельные угрозы, созданные своими руками…
– Но ведь можно привести и другую, обратную по смыслу, цепочку реальных и позитивно-символических фактов, отражающих достижения государства, начиная от бурного экономического роста в начале века и заканчивая стремлением России перейти в более высокое цивилизационное состояние. И этот процесс, со всеми его издержками, длился весь ушедший век.
– Мы в XX веке потеряли две империи, самодержавную и советскую. Хочу напомнить, что моя книга повествует не об успехах, а о роковых ошибках, недоработках, провалах и промахах властителей России в том веке. Об их месте в истории и памяти поколений. Об их роли и вине в том, что Россия не заняла в мире того места, которое могло бы по праву принадлежать ей. Не претендую на то, чтобы назвать книгу полной «историей болезни», но попытка постановки диагноза в ней точно есть.
Власть в лице властителя и его ближайшего солидарного круга решает одновременно множество задач – от геополитических до частных. Властитель, в идеале, это создатель блага и будущего. Практически же он создаёт то, что считает благом: проводит реформы, разворачивает классовую борьбу, воюет или не воюет с соседями, вступает или не вступает в военные и торговые союзы. Понятно, что ни одно из этих действий не может быть окрашенным позитивно или негативно без привязки к конкретным историческим обстоятельствам. То, что в одних условиях является подвигом, в других оборачивается преступлением. Так, использование подневольного труда миллионов жертв сталинских репрессий (преступление) позволило провести индустриализацию, подготовить страну к неизбежной войне и с победой закончить её (подвиг).
В России власть подвергалась открытой критике общества лишь в начале и в конце XX века. Оба раза это заканчивалось коренным поворотом курса государства. В первом случае через революцию и Гражданскую войну, во втором более мягко, малой кровью, но достаточно решительно. Что касается периода от Ленина до Горбачёва, то мощный пропагандистский и в разной мере свирепый карательный аппарат без особого труда обеспечивал власти атмосферу «всенародной любви и поддержки» любых её начинаний.
Власть редко задаёт себе честный вопрос, зачем она нужна. Но если она не отвечает на этот вопрос, её исторические сроки сочтены. Ибо её молчание означает отсутствие цели, блуждание на маршруте, одновременную потерю идейной, политической, правовой, административной и моральной ориентации. В незнании властью ответа на вопрос, зачем она нужна, сокрыта тайна её дефектности. Нельзя нацеливать государство на процветание, не понимая, как, на каком пути, какими способами его можно достичь. Получится что-то вроде судорожной хрущёвской кукурузной эпопеи на пространстве от Крыма до Мурманска и от Калининграда до Хабаровска. Рождаются утопические программы построения коммунизма к конкретному сроку всего за двадцать примерно лет.
– Неизбежен вопрос о том месте в мире, которое мы занимаем после XX века.
– Моя книга – о веке, ушедшем в историю. Но вопрос задан… Есть ли вина или хотя бы часть вины российской власти в том, что друзей и союзников последовательно теряли и Россия в дореволюционные времена, и Советский Союз, и Россия XXI века? Мы как будто обречены на некую разновидность геополитического одиночества. Ссылки на то, что в межгосударственных формированиях с участием России насчитываются миллиарды человек, лишь относительно состоятельны: в подобных формированиях их участники нужны друг другу, пока выгодны, и ни далее того. Можно ли, например, считать гарантированно прочными наши связи с Китаем? На земле нет более прагматичного государства, чем Китай, нет более древней цивилизации, чем китайская, нет более изощрённого способа политического и властного мышления, чем китайский. Дружба с Китаем – дело сложное, не дружить – остаться совсем уж одним.
Возвращаясь к исторической ретроспективе – слова Александра III «У России есть только два союзника: её армия и флот» нынче зазвучали в интонациях военно-державной мощи. А ведь в них слышна и историческая горечь. Собственно, почему так получилось, что у России только два союзника? И только ли у России такой их дефицит в современном мире? Конечно, нет, мы далеко не одиноки в нашем относительном одиночестве. Речь идёт уже не о разобщённости государств, а о разобщённости типов цивилизаций. Это более масштабный и сложный процесс.
– Юрий Михайлович, вы подчёркиваете, что ваша книга посвящена «антидостижениям» российской власти, но претендуете на гораздо больший масштаб обобщений.
– Давайте спросим себя: почему процессы создания Европейского союза и демонтажа СССР были практически одновременными? Стремясь к новому цивилизационному уровню, мы в своей стране в одночасье развалили то, к чему Запад приблизился лишь в конце XX столетия.
Не на власти ли лежит вина за всё это? Не на болтливом ли, но неумном Горбачёве, не на энергичном ли, но зацикленном на личной власти Ельцине?
Приходится констатировать, что так называемые исторические закономерности часто всего лишь описывают задним числом ход исторического процесса, выводя при этом за скобки объективную роль конкретной власти в конкретной стране в конкретный период.
Властитель – это проводник исторической энергии, прикладной инструмент движения исторического времени. Есть такая, чрезвычайно убедительная версия. Складывается историческая необходимость перемен – появляется реформатор. Нужно воевать – появляется полководец. Назрела революция – тут как тут политический вождь. Хорошо, допустим. Но какая закономерность была в появлении на вершине власти сумбурного и неэффективного Хрущёва? Для чего он потребовался, этот бурный коммунистический догматик? Какие мировые тенденции привели к власти реформатора-разрушителя Ельцина?
Приходится признать, либо что у каждой страны есть свой исторический рок, либо что слишком велика зависимость страны от качества личности во власти. И это, пожалуй, будет действительно историческая закономерность. Слишком часто, например, династические наследники быстро теряли нажитую отцами силу, растранжиривали богатство нации, топили в крови народный мир.
Мы попали в не самую комфортную международную ситуацию во втором десятилетии нового века, и это было неизбежно. Потому что корневые причины всего этого были заложены в последних полутора десятилетиях века ушедшего. В истории нет другого примера добровольного самоубийства сверхдержавы. Что сказать – удивили, насмешили, пожинаем плоды. Попытки вернуть себе базовые элементы прежнего статуса воспринимаются враждебно – и это естественно. Конкурент никому не нужен, борьба за рынки становится небывало жёсткой, и для этого даже война не нужна. Борются не армии, а экономики, не солдаты, а деньги, и выигрыш выражается не в квадратных километрах захваченной территории, а в благополучии государства, его процветании, финансовом, технологическом и культурном доминировании.
– Можно ли самым кратким образом охарактеризовать каждого из властителей России–CCCР–России XX века?
– Послушайте, я для этого книгу писал, и не считаю тему исчерпанной. Задача была – направить размышления читателей по не совсем традиционному руслу, пробудить интерес к самым «неудобным» моментам нашей недавней истории. Я говорю преимущественно о молодом читателе, о приходящем в жизнь политическом поколении. Оно может нравиться или не нравиться, но оно уже реальность. Когда молодёжь шумит на площади: «Мы здесь власть», то речь идёт о довольно скором, по историческим меркам, будущем. Совершенно ясно, что на вершине власти окажутся не буквально эти люди, и кто там будет конкретно, сказать сейчас невозможно. Гораздо важнее то, какими они будут, новые национальные лидеры в перспективе нового века. Я, не сочтите за нескромность, апеллирую именно к ним.
– Вы говорите, что рассчитываете на внимание молодых, но ваша книга – она ведь о прошлом…
– О прошлом, но не для прошлого. Разве существует хоть одна книга на земле, которая писалась бы для прошлого? Все книги для настоящего и будущего, о чём бы они ни были. Важно одно: власть, претендующая быть самым авторитетным учителем народа, не должна быть плохим учеником истории.
– Юрий Михайлович, подтвердите или опровергните: будете ли вы писать подобную книгу о том веке, в котором мы с вами сейчас беседуем?
– Сказал «а», скажу и «б». Тем более что полтора последних десятилетия прошлого века и около двадцати прошедших лет XXI века я не стоял в стороне. Новый век – это время невероятно интересное, противоречивое, поучительное и уже давшее громадный материал для следующей книги о власти, её устремлениях, достижениях и проблемах. Это как минимум интересно и крайне важно для читателей, да, наверное, и для власти.
Беседу вёл
Виктор Степанов
Юрий Лужков. Властители, уничтожавшие великую страну. Россия. XX век. – М.: ВЕЧЕ, 2019. – 414 с. – 1500 экз.