Виктор Пелевин. Непобедимое солнце. – М.: Эксмо, 2020. – 704 с. – 70 000 экз.

Думается, новый роман Виктора Пелевина – важная веха его творчества и, возможно, мостик к новому этапу. Тот же предельно актуализированный язык, того же рода шутки, то же «бесстрашное» обращение с приличиями, и мир пелевинский – со встроенной болью – вроде никуда не делся. Но есть новое настроение – неожиданно оптимистическое! И новая героиня – далёкая от традиционных добродетелей, но добрая, умная, сильная, молодая, красивая русская женщина – вершительница светлого дела.

Феминизм – объект внимания и едкого остроумия автора в целом ряде последних романов. Но там сие явление отображается в основном через такие акты восстания против патриархата, как отказ брить подмышки. Новый роман демонстрирует новый взгляд на феминизм. «Девочки со всем разберутся» – таков посыл романа. Решат даже религиозные вопросы, доступ к которым последние века девочкам был напрочь закрыт. «Непобедимое солнце» – Sol Invictus – не что иное, как прекрасная женщина, созданная для того, чтобы светить всем, а ещё ткать, плести, созидать, спасать мир каждый миг, в отличие от мужчин, которые норовят всё только рвать и крушить.

Божественная игра

Скрытый гностицизм, характерный для прошлых книг автора, в «Непобедимом солнце» декларируется явно. Однако, поскольку у писателя светлый настрой, демиург этого мира предстаёт не прежним садистом-мучителем, начальником вселенского концлагеря, а играющим малышом. Он не замечает страдания, порождаемого в мире его игрой. Его не волнует справедливость, он не озабочен милосердием. «Он пускает мыльные пузыри. Ему надо, чтобы они красиво блестели на солнце». К сожалению, пузыри эти недолговечны. Но задумывается ли малыш о «воскрешении лопнутых» – большой вопрос. Таким образом, мировой процесс – не что иное, как божественная игра – лила индусов. И в этой жестокой игре самой милостивой является смерть.

Москвичке Саше Орловой исполняются инициатические тридцать лет. Её приезжает поздравить отец, «макаронный герцог». Из разговора с дочкой он делает вывод: она ничем серьёзным не занимается, да и мира не знает. Саша не спорит, тем более что отец дарит ей кругленькую сумму, чтобы она совершила путешествие, в котором и должна всё узнать. Почти сразу героиня натыкается в интернете на русскую сказку «Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что».

Когда-то в Индии, в ашраме некоего гуру, Саша усваивает: истину нельзя узнать от человека. Сам человек – вопрос. И можно ли к вопросу обращаться с вопросами об истине? Все современные проповедники, говорящие от имени истины, – духовные коммерсанты. Их водительство сводится к тому, чтобы вручить ученику духовную лопату с инструкцией: «Копать сто лет!» – а до чего докопаешься – неизвестно. Зато истину можно узнать непосредственно от Бога! Бог постоянно говорит с нами намёками, знамениями, приметами. И это не такой сложный для понимания язык. При восхождении на священную вершину Саша испытывает мистическое переживание. В низких облаках она видит танцующего Шиву. Он столь прекрасен, что она говорит ему: «Я хочу встретить тебя, танцующий бог, подойти к тебе так близко, как это возможно. Появись передо мной, каким хочешь!» Эту просьбу она потом почти забывает. А вот о том, что к знакам судьбы надо относиться внимательно, помнит всегда.

Пойти туда, не знаю куда... Сидя в кафе и напрямую спрашивая у мира, куда ей направиться, Саша видит на стене фотографию собора Святой Софии: кафе оказывается турецким. Вот оно, указание! Путь странницы для начала лежит в Стамбул.

Знак прочитан верно. Оказавшись в Стамбуле, Саша в первую ночь видит во сне древний храм не таким, каким его видела на рекламных проспектах. А потом замечает ещё и большую золотую птицу с драгоценным павлиньим хвостом. Наутро в реальной Айя-Софии она встречает уже немолодую соотечественницу по имени София, или Со. Тут-то и начинается... София зазывает Сашу на принадлежащую ей с мужем стильную анархистскую яхту с революционным именем «Аврора», раскрашенную в психоделическом стиле роллс-ройса Джона Леннона. На корме яхты изображён павлиний хвост. Не намёк ли на Мелека Тауса – ангела-павлина езидов – то ли первозданного ангела, то ли дьявола, но так или иначе «князя мира сего»?

За живым щитом

Сюжет романа динамичен, остр, полон неожиданных поворотов. Героиня пытается соотнести события с эпизодами путеуказующей сказки. Пребывание русской путешественницы на «Авроре» для Пелевина отличный повод снова завести свои длинные философские диалоги и оседлать лихого коня сарказма. Так называемый либеральный дискурс подвергнут изысканным издевательствам: «Я почувствовала лёгкий запах травы и поняла, почему меня посетила мысль про гендер. Где-то неподалёку, несмотря на ранний час, уже готовили прогрессивную революцию».

Вместе с юмором выдаются и предельно точные оценки:

«Империя сегодня – это не власть государства, – объясняет Саше анархистка Сара в футболке, на которой с первого взгляда можно было увидеть логотип Google, но если приглядеться, там написано Goolag. – Это власть больших корпораций. Государственный контроль – последнее, что им как-то противостоит, поэтому эстетика антигосударственного анархизма будет этими корпорациями востребована. Возможно, востребован будет даже прямой бунт против традиционной центральной власти – но не против корпораций и банков. Знаешь, кто перед тобой? (Сара имеет в виду себя и других анархистов). Подстилки самой зловещей ветви информационного капитализма, позирующие в качестве бесстрашных молодых героев».

Не менее интересный парадокс раскрывает перед Сашей Леонард, коммерческий директор американской буддийской школы, главная преподавательница-«архатка» которой, с её седой бородкой, смахивает на Троцкого, сменившего пол: «Каждый американский SJW (левый активист, борющийся, помимо прочего, за право на гарантированный ежемесячный доход), выступающий за свободную раздачу долларов американцам, на самом деле просто глобальный рабский микроплантатор, предлагающий переложить трудовое бремя на пеонов из остального мира, где имеют хождение доллары. А хождение они там имеют строго потому, что любая попытка заменить их чем-то другим кончается ударами ракет Hellfire с дронов. Про это мог бы многое рассказать покойный полковник Каддафи. Поэтому для внешнего мира нет большой разницы между американским SJW и пилотами штурмовиков и дронов. Карма у них общая, хотя пилоты в чём-то честнее. Но самое трогательное, что бывает, – это колониальная интеллигенция, внедряющая заклинания и ритуалы левых американских активистов среди работающих за доллары туземцев и называющая это борьбой за прогресс».

Не обойдена вниманием и Грета Тунберг – «агрессивный педофрастический нарратив, используемый транснациональной олигархией в борьбе за контроль над твоим умом» (педофрастия – использование эмоционально заряженных детских образов для продвижения коммерческих и политических повесток). «Сегодня ты уже не можешь всерьёз бороться с истеблишментом, потому что менеджеры нарратива облепили его периметр всеми этими милыми котятами с болезнью Альцгеймера, израненными чёрными подростками и т.д. За живым щитом прячется созидающая нарратив бессовестная мафия, но ты не можешь плюнуть в её сторону, не попав во всех этих Грет. И послать их куда подальше становится проблематично, потому что тебя могут спросить – ты что же, против Греты, гад?»

И все эти левацкие гендерные безобразия – несомненные признаки конца. В основную ткань романа вплетён второй роман – о римских императорах Каракалле и Гелиогабале. Он дан через сны, навеваемые древними артефактами сначала приятелю Саши Фрэнку, а потом и ей самой.

Танец бабочки Чжуан-цзы

Чёрный камень – главная реликвия, магическая чёрная дыра, притягивающая судьбы нужных ей людей, волшебный проектор, излучающий нашу реальность, – и те великие, кто за ним, задают жрецу, способному общаться с Камнем при помощи танца, вопрос о том, следует ли всему этому длиться дальше. Малыш-создатель хочет продолжать. Но мать его София полагает мир злом и тюрьмой. «Мировая душа, затянутая в игру обманом и магией, пойманная в силки материи, страдает и в начале, и в конце своего пути. Но между этими вратами бывает, что она наслаждается, радуется, надеется – словом, живёт. Искупается ли одно другим? Боги не знают. Поэтому решать судьбу мира доверено человеку».

Тогда, в III веке, на этот вопрос пришлось отвечать восемнадцатилетнему императору Гелиогабалу и его жене Аквилии, весталке и тайной христианке. Император желал прекратить страдания мира. Но силы, охраняющие мир, убили Гелиогабала до того, как он успел сформулировать свой ответ. А вот Аквилия, оказавшаяся рядом, молилась на перекрестие балок в храме и вымолила у Камня Тысячелетнее христианское царство.

В наше весёлое столетие танцующими перед Чёрным камнем жрицами пришлось стать русской страннице и её кубинской подруге. А в итоге всё решать – нашей Саше. Уничтожить страдание? Но есть же в этом мире и красота, и совсем невинные, в отличие от людей, существа! Глубокое ощущение красоты перевешивает. В отличие от подруги, Саша делает выбор в пользу спасения мира. Прерванный танец кубинской девушки она продолжает своим – танцем бабочки Чжуан-цзы, который когда-то репетировала, но так и не станцевала.

Описание мистических переживаний в связи с волшебными масками, сцена гибели и перезапуска мира – немалая удача автора. Тёплая, восторженная интонация, столь редкая в произведениях Пелевина, трогает и поражает. Правда, и тут не обходится без свойственной автору технографичности. Мир воссоздаётся героиней на основе медитативных навыков, полученных на буддийском ретрите.

Саша Орлова перезапустила погибший мир, как умела. И никто не вправе предъявлять ей претензии, если поначалу всё идёт не совсем так, как надо. Взять ту же пандемию:

«– Что это за вирус?

– Пока мало информации. Но, похоже, отличается от плохого гриппа в основном хорошим пиаром. Под который всех обдерут как липку и спишут всё, что украли. Серьёзные люди сжигают бухгалтерию в мировом масштабе».

В общем, как и предсказывал Фёдор Михайлович, красота в лице русской блондинки спасла мир. И если ознакомиться с отзывами наших соотечественниц, успевших прочитать роман, Саша Орлова им нравится. Они узнают в ней себя, признают Сашу за свою сестру. Они мыслят и говорят как она. А значит, если припрёт, будем надеяться, смогут повторить то, что сделала Саша на страницах романа. Хорошо жить рядом с непобедимыми светилами! Верно, от осознания этого обстоятельства и такое хорошее настроение у Виктора Пелевина.

Леонид Бахревский