Майя Кучерская. Лесков. М.: «Молодая гвардия», 2021, 622 с. – 3000 экз. (Жизнь замечательных людей).

В тот солнечный мартовский день мы сидели с подругой в Брянском архиве, листали талмуды дел Орловской семинарии, искали следы Лескова-старшего или хоть какого-нибудь Лескова – отец писателя в этой семинарии учился, но и другие Лесковы наверняка. И вдруг услышали.

– Девочки, а вы тоже родственников ищете?

Седая женщина в очках, искавшая в метриках упоминания о своих родных, решила, что и мы здесь за тем же. Составляем своё генеалогическое древо.

Я ответила не задумываясь.

– Да, конечно! Лескова.

За годы, которые я провела с ним вместе, думала о нём, разыскивала подробности его жизни, Лесков действительно стал мне родным.

Родственников не выбирают, и биография одного из самых загадочных русских классиков тоже была не моим выбором. Главный редактор «Молодой гвардии» Андрей Витальевич Петров и тогдашний её сотрудник Сергей Александрович Биговчий, вдохновившись моей жэзээловской книгой о Константине Павловиче Романове, предложили мне написать о Лескове.

Что и понятно. Первая – и последняя! – биография его вышла в 1954 году, 60 с лишним лет назад, написал её сын писателя, Андрей Николаевич Лесков. С тех пор сменилась не одна эпоха, за это время про Николая Лескова открылось столько неизвестного. Но, подписывая договор, ни издатели, ни я, конечно, даже примерно не представляли себе, в авантюру какого масштаба мы пускаемся на этот раз.

О драматических и комических подробностях её я ещё когда-нибудь расскажу, а пока замечу кратко, что, если бы не терпение и вера Андрея Петрова, что мы доберёмся до финиша, эта книга вряд ли была бы дописана.

Все последние годы я просыпалась с отчётливым ощущением, что на эту гору мне всё-таки не взойти. Тем не менее я поднималась и шла, и это неуклонное восхождение, от страницы к странице, от главы к главе, не обессиливало, напротив, помогало мне жить, не терять нить смысла и остро радоваться – каждой новой архивной находке, каждому новому микрооткрытию об устройстве мира Лескова. Потому что, как и всякий большой писатель, он, конечно, принёс в литературу свой диковинный мир – с такими же диковатыми «старинными» людьми, очень разными – чудными, святыми, злодеями.

Сам Лесков был далёк и от тех, и от других, и от третьих. Он очень любил Льва Толстого и его прозу, но при ближайшем рассмотрении оказался скорее героем Достоевского, страстным, безудержным, нервным, мистиком и даже прорицателем. Молоденького Чехова, например, он благословил на писательство – и угадал!

Мне было с вами наполненно, весело, жутковато и невероятно интересно, спасибо, Николай Семёнович, за эти годы. Не серчайте, если что.