Герой Мольера Журден прожил сорок с лишком лет, пока узнал, что, когда он говорит служанке: «Николь, принеси мне туфли и подай ночной колпак», – это проза! Учитель философии не сказал Журдену ещё о существовании художественной и документальной прозы и о жанрах, включая биографии. О биографиях поговорим мы.
Биография (жизнеописание человека) может принадлежать и науке, и истории, и художественной прозе и поэзии («Реквием» Ахматовой). Биография (судьба) есть и у выдающегося деятеля, и у обывателя. Нет классических схем для биографий: сочинение серии «Жизнь замечательных людей» бывает и сугубо научным, и романизированным. Но книги «ЖЗЛ» пишутся о титанах... С недавних пор творческие люди, видно, решили не ждать биографов в будущем, а сами о себе рассказывать. В итоге автобиографическая и автопсихологическая проза лидирует в текущей русской литературе.
Сколько за последние годы я прочитала книг, написанных на жизненном материале авторов? «Обратный адрес» Александра Гениса о взрослении в Стране Советов. «Насквозь» Натальи Громовой о жизни женщины в ней же. «Дежурный по апрелю. Почти документальная история» кинорежиссёра Андрея Павленко о студенчестве 1990-х. «Точка сборки» Ильи Кочергина – сборник нескольких «алтайских» повестей. «Демон и Димон» Марии Бушуевой о тяжёлой семейной жизни. «Генерал и его семья» Тимура Кибирова с личными воспоминаниями автора из военных городков. «Плавильная лодочка» Елены Зейферт, где картины её карагандинского детства чередуются с «памятью рода» (как и в «Памяти памяти. Романс» Марии Степановой). «Афинская школа» Ирины Чайковской на основе работы учительницей. Это лишь верхушка айсберга.
Разброс тематики этих книг широк, неизменно лишь время действия, ограниченное физической жизнью авторов: ХХ век. Часто их пишут на склоне лет (Павел Сиркес «Шпиономания. Роман-воспоминание»). Или когда только берутся за перо. У провинциальных писателей автопсихология – первейшая почва для создания книг (чаще всего унылых, как «Николь, принеси мне туфли и подай ночной колпак»). Есть исключения. «АУТ. 80-е» нижегородской писательницы Марины Кулаковой: преодоление личной травмы и панорама культурной жизни российской провинции тех лет. «Аз есмь пацан» её сына Макса Кулакова: как и вся «пацанская проза», из пережитого.
Писатели мудрствуют с личным опытом весьма лукаво. Кто пишет без затей «я»; кто даёт себе иное имя; кто описывает свою судьбу отстранённо. Полностью от личного начала авторы не избавляются. Автопсихологическую прозу отличают непосредственный рассказ, бытописательство, приоритет психологии, а не сюжета, следование хронологии. Автопсихологичность не скрывают, ею гордятся. В тренде документ, что ценится выше фантазии. Не потому ли Иван Охлобыстин в сборник «Записки упрямого человека. Быль» свёл такой трэш, что любой боевик позавидует?.. А Александр Архангельский в книге «Русофил. История жизни Жоржа Нива, рассказанная им самим» создал текст от лица Жоржа Нива. И кто же тут автор?..
Меня мучают и другие вопросы: как понять, сколько в такой книге правды и вымысла? Что важнее для критика: поиск соотношения фактов и фантазии или процент художественности?.. И что рождает автобиографическую прозу – гуманизм, интерес к жизни «маленького человека» или леность напрягать фантазию, привлекать сторонний материал?.. Пока я единых ответов не нашла. А пора бы. Тенденция обязывает.