В середине лета в Петербурге отметили очередную годовщину со дня закладки самого грандиозного архитектурного сооружения города – Исаакиевского собора. Сообщая об этом, вице-губернатор Северной столицы Борис Пиотровский подчеркнул: этот памятник архитектуры мечтают увидеть люди из разных уголков мира.
Когда-то Пётр I основал здесь храм во имя преподобного Исаакия Далматского: царь родился в день его памяти, 30 мая по юлианскому календарю. И храм словно бы рос вместе с городом. Первое здание – одноэтажное, простой формы – заложили в 1710 году на Адмиралтейском лугу, напротив ворот Адмиралтейства. В 1712-м Пётр обвенчался там с Мартой-Екатериной, тоже будущей императрицей. Причём строили храм явно на скорую руку, как многое в тогдашнем «Питер-бурхе»: за несколько лет он обветшал, да и мал оказался для стремительно растущего города (трудились в Адмиралтействе до 10 тысяч человек). 6 августа 1717 года Пётр I собственноручно заложил первый камень в основание новой церкви, уже каменной. Её возведение шло долго, трудно и завершилось только после смерти императора, в 1728 году. Построенная почти на берегу церковь тоже оказалась мала.
Третий по счёту храм строили ещё дольше и ещё труднее. Указом Сената от 15 июля 1761 года началось проектирование. 19 января 1768 года Екатерина II подписала указ «Об изготовлении мрамора и дикого камня на строение Исаакиевской церкви в Кексгольмском уезде, погостах Сердобольском и Рускеальском, с устройством там шлифовальных мельниц». Торжественная закладка здания состоялась 8 августа того же года...
Строили 30 лет. После смерти Екатерины II все работы прекратились, а главный архитектор, Антонио Ринальди, выехал за границу. Павел Первый велел срочно завершить строительство – только вот средств не отпустил. Более того – уже заготовленный мрамор, предназначенный для собора, пустили на новую резиденцию Павла – на знаменитый Михайловский замок. И собор получался странный – причудливое сочетание роскошного мраморного цоколя и кирпичных стен… Павел I и без того вызывал раздражение дворянства. А тут такой повод! Пошла гулять по Петербургу эпиграмма:
Сей памятник двух царств,
Обоим столь приличный:
На мраморном низу
Воздвигнут верх кирпичный.
Автор благоразумно остался неизвестным. Рассказывали, что за эту эпиграмму полковник Алексей Копьёв четыре месяца просидел в Петропавловской крепости, а потом был выслан из столицы в армейский полк. Поговаривали также, что некоему флотскому офицеру Акимову за эпиграмму отрезали уши и язык, сослали в Сибирь. Это уже откровенное враньё, поскольку при Павле языков и ушей не отсекали.
Когда уже при Александре I стали разбирать кирпичную кладку, фольклор тоже откликнулся на этот процесс:
Сей храм трёх царствований
изображение:
Гранит, кирпич и разрушение.
Юмор юмором, а собор и впрямь получился такой, что его даже не успели освятить в мае 1802 года, как возникло острое желание – сооружение это кардинально перестроить. В объявленном конкурсе приняли участие прославленные зодчие: Захаров, Воронихин, Кваренги, Камерон... Ни один из проектов не понравился. После долгих обсуждений (только в 1816 году) подготовку проекта поручили почти неизвестному тогда художнику, скульптору и архитектору Анри Луи Огюсту Ришару де Монферрану.
Огюст де Монферран – преинтересная личность. Начать с того что «де Монферраном» сделался он самозванчески: горожанин, без всяких прав на дворянство. В эпоху Наполеона, в 1806 году, студента Королевской школы архитектуры призвали на военную службу. Получив ранения в бедро и в голову, сержант Анри Огюст продолжил учиться. В 1813-м его опять призывают. Теперь 27-летний Монферран формирует роту солдат. Воевал он более чем хорошо. В последней крупной битве на территории Германии, при Ханау на Майне, стал кавалером ордена Почётного легиона.
Когда рота была почти полностью выбита, Монферрана отослали формировать новую. Вместо этого он… остался в Версале до тех пор, пока война не закончилась.
Представили его русскому императору Александру I Павловичу в 1814 году, а в 1816-м он переехал в Россию. Монферран воевал против Российской империи! Никогда не скрывал своего глубокого уважения к Наполеону! Но это нисколько не мешало его отношениям с императором и всем двором, нимало не препятствовало карьере. Была такая прекрасная черта Российской империи: она не мстила бывшим врагам. Да и за что? За то, что француз был патриотом своего Отечества? В его переезде в Россию был и глубочайший практический смысл: в разорённой войнами Франции новое строительство почти прекратилось. В стране-победительнице – Российской империи – наоборот, новые сооружения должны были стать подлинно монументальными, отражать роль страны в послевоенном мире. В России Анри Огюст стал Августом Августовичем или Августом Антоновичем Монферраном. Действительный статский советник, придворный архитектор императора Александра I, с войсками которого ему пришлось сражаться при Ханау, он прожил в Петербурге 42 года, с 1816 по 1858-й.
26 июня 1818 года произошла торжественная закладка нового собора. Хотя его проект нового собора обсуждали ещё долго, старый частично разбирали, новый – проектировали, споря о каждой детали. Александр I утвердил окончательный вариант только 13 апреля 1825 года. Уже после этого Николай I спорил с Монферраном: император хотел, чтобы стены расписывали итальянские мастера. Верный своему новому отечеству, Монферран уверял: русские художники не хуже! В итоге император согласился со своим придворным архитектором.
Строили собор до 1858 года. Царь лично курировал строительство Исаакиевского собора. Люди в те времена никуда не торопились, наверное, потому и становились возможными такие соборы, как Исаакий. Впрочем, по одной из легенд, Монферран не спешил со сроками, потому что ему было предсказание: архитектор умрёт, как только достроит Исаакий.
Только легенда? Но вот факты: строительство закончено 30 мая 1858 года. Огюст Монферран умер 28 июня... Скорее всего – от инсульта.
Он создал и установил Александрийский столп, починил Царь-колокол, построил ещё несколько прекрасных зданий. Но народная молва прочно связывает Монферрана именно с Исаакием. Не раз и не два люди уверяли, что видели призрак Монферрана: в лунные ночи он появляется, исчезает и снова появляется между гранитных колонн.
Внутренняя площадь собора – 7634 мІ, высота – 101,5 м, 17-метровые колонны весом 114 тонн каждая, диаметр наружного свода купола – 25,8 м. Соревнование с Европой? Оно выиграно – возведено одно из величайших сооружений во всей мировой истории. Причём с таким совершенством пропорций, так гармонично и красиво, что громадные размеры памятника скрадываются, не подавляют человека. Скорее возвеличивают.
Последний собор в стиле классицизма, он соединяет времена. На его барельефе – легендарная встреча Исаакия Далматского с византийским императором Феодосием. На этой встрече святой обличал арианскую ересь, к которой был склонен император…
Собор связал IV век с XIX. Век ХХ стал для него чрезвычайным. Для начала большевики ограбили собор – похитили больше 48 кг золотых и 2 тонны серебряных изделий. Вывозили на двух грузовиках! Долго думали – что с ним вообще делать, с Исаакием? Может, взорвать? Строителей светлого будущего остановило одно: взрыв такого гигантского сооружения мог привести к разрушению городских кварталов вокруг.
12 апреля 1931 года в Исаакии открыт один из первых в Советской России антирелигиозных музеев. В страшные годы войны и блокады храм послужил людям: в его подвалах спасались от бомбёжек. С 1948 по 1992 год – это музей «Исаакиевский собор». Со смотровой площадки его купола стала видна вся центральная часть города. Чудо Исаакия до сих пор «плывёт» в низком питерском небе. Собор – сам по себе легенда! Одна из архитектурных легенд Великого Города. Расскажут, что строили его инопланетяне, атланты, жители Луны... кто-то ещё. Вот такие легенды оспаривать надо: Исаакий построили мы! Как и всю остальную Россию.