Большой театр на своей исторической сцене представил публике очередную премьеру – новую постановку оперы П.И. Чайковского «Мазепа» по поэме А.С. Пушкина «Полтава». Либретто самого композитора с использованием либретто В.П. Буренина.
Первая постановка оперы «Мазепа» состоялась на сцене Большого театра в 1884 году. Далее последовало ещё семь, последняя – в 2004 году. Мазепу пели выдающиеся солисты, в числе которых Пантелеймон Норцов, Павел Лисициан, Юрий Мазурок. Среди исполнительниц Марии – Ксения Дзержинская, Тамара Милашкина, Нина Раутио. В партии Любови блистали Надежда Обухова, Вера Давыдова, Мария Максакова, Ирина Архипова, Ирина Долженко. В партии Кочубея выступали такие имена, как Иван Петров, Артур Эйзен, Евгений Нестеренко, а в партии Андрея – Георгий Нэлепп, Владимир Атлантов.
Режиссёрское воплощение, в числе других постановщиков, демонстрировали такие личности, как Леонид Баратов, Сергей Бондарчук, Роберт Стуруа.
А сейчас в качестве режиссёра выступил худрук московского Театра имени Пушкина Евгений Писарев. Но что-то не сложилось у него с «Мазепой». Он и сам в предпремьерном интервью говорил: «Менее всего я мечтал... о русской опере, я далек от неё и долго от себя отталкивал эту идею, а потом согласился – вероятно, как преодоление себя». Ох, на мой взгляд, психологические самотренинги режиссёрам лучше проводить, не задействуя сцену Большого театра, а театру не продавать на них билеты по цене, равной половине средней зарплаты по стране. И как же известный принцип «не уверен – не обгоняй»? А вот как: у Писарева в «Мазепе» действие в 1709 году происходит только в 1-м акте, а далее, по выражению самого режиссёра, века у него «скачут». Во 2-м действии – Первая и Вторая мировые войны одновременно (!), в 3-м – 1990-е годы – с Чеченской войной, автоматами Калашникова и клетчатыми сумками «челноков»-мешочников. А я и не знала, что Пушкин с Чайковским на том свете свои произведения дописывают и режиссёрам обновления нашёптывают!
Жаль, что Чайковский с Пушкиным не сообщили режиссёру, как распределять действующих лиц, включая многочисленный хор, по огромной сцене Большого театра: сцена в 1-м и 2-м актах до отказа забита участниками постановки, так плотно, что для собственно действия, например в 1-м акте, место оставалось только на авансцене вдоль рампы. Там, на узкой полоске, стояли солисты лицом к публике и пели в зал, как на концерте, там же танцы-пляски (хореограф – Ирина Кошуба). Даже страшно стало: один неверный шаг – и танцовщики рискуют приземлиться в оркестровую яму на головы артистам оркестра. К счастью, этого не случилось. Зато в 3-м действии Мазепа сидит на табуретке один на пустой сцене уже спиной к зрителям и… смотрит кино о войне, демонстрирующееся на заднике (художник по видеопроекциям Анастасия Быкова).
Галина Вишневская, которая в своё время была одной из лучших Татьян, ушла со спектакля «Евгений Онегин», поставленного в Большом театре Дмитрием Черняковым. А сегодня нет имён, чей уход с премьеры ставил бы ей оценку. И это тоже грустный признак нашего времени.
Но вернёмся к «Мазепе». Режиссёрское осмысление оперы – это не право говорить о том, что в голову взбредёт. Если режиссёры хотят вещать о чём-то своём – зелёная им улица: пишите своё и ставьте своё. А когда на афише театра стоит название «Мазепа», то публика ждёт «Мазепу», а не театро-киномонтаж о войнах всех времён и народов (в постановке Писарева – щедрая нарезка кинохроники о войнах, имевших место после изобретения кино). В «Мазепе» исторический фон очень важен: там не только история и трагедия жизни и любви исторической личности (Мазепы), там ещё и о том, что гетман Украины Петра Первого предал – «изменник русского царя». А это не Вторая мировая война, где были свои трагедии и свои предательства – о них написано в других произведениях. В других!
В опере «Мазепа» на драматичные периоды русской истории наложились трагические истории конкретных людей. Человеческих трагедий в любом веке достаточно, но особенность «Мазепы» в том, что речь в ней речь идёт о судьбах исторических персонажей, а не выдуманных. А это требует уважения к их личностям и, конечно, к эпохе, в которую они жили. Уж не говорю, что такие личности, как Пушкин и Чайковский, достойны уважения априори. Ну кто может сравниться с Чайковским моим? Но многим нынешним режиссёрам, берущимся за постановку классических опер, сам чёрт не брат. Какой Пушкин? Какой Чайковский? Вы о чём, ребята?
«Щас» возьмём то, что они накропали лет так сто или двести назад, да эй, ухнем! Так, что пыль веков полетит на зрителей. Что останется, когда пыль осядет? Осадок останется. У публики, во всяком случае. От того, что её вокруг пальца обвели, заманив в театр, тем более в Большой... А у постановщиков останется немаленький гонорар в карманах. А что спектакль их, на который после премьерных показов публика ходить не будет, вскоре снимут, ну, так у классиков произведений много. Ухнем снова.
Не случайно, наверное, Евгений Писарев взял себе в сотворцы художника-постановщика Зиновия Марголина, который и в «Мазепе» не изменил своему стилю: крупно, громоздко, условно, брутально и неинтересно. В первом действии всю гигантскую сцену занимает остов дома (стропила и балки), внутри которого и разворачивается действие. И под этими стропилами – в обстановке не богатого дома, а крестьянского гумна (вместо роскошной усадьбы Кочубея, который был генеральным судьёй Малороссии и одним из самых богатых людей своего времени) всё и происходит: тут вам и хор девушек, и гопак, и мелькание главных действующих лиц. А на заднике «поёт» видеопшеница золотая на неоглядном видеополе, рассматривать которое очень мешают эти самые стропила от правой кулисы до левой и вверх до колосников. Во 2-м акте стропила дополнили фрагменты транспортных развязок. Знаете, такие сейчас строят на крупных, преимущественно загородных магистралях? По ним, установленным через всю сцену, ходили и бегали участники постановки.
Художник по костюмам Ольга Шаишмелашвили одела Марию в белое платье, в котором бедняжка и проходила все три акта (в версии Писарева – три века). Лишь в финале Мария появляется с обожжёнными и грязными краями подола – ну, война как-никак да скитания. Зато Мазепа сменял свои костюмы неоднократно: в 1-м акте он облачён в роскошные одежды, как и положено гетману Украины. Во 2-м – гетман уже в костюме генерала Чарноты из «Бега» Булгакова, а в третьем – в китайской куртке с клочьями искусственного меха на капюшоне – таких во время оно много продавалось на бывшем Черкизоне.
Кто порадовал в спектакле, так это хор Большого театра (главный хормейстер Валерий Борисов) и оркестр под управлением Тугана Сохиева, несмотря на то что он иногда то певцов приглушал, то звуком духовых и ударных злоупотреблял, – грандиозное симфоническое полотно Чайковского в целом прозвучало во всей своей мощи и красе. С солистами же всё оказалось не так удачно.
Известный в западном оперном мире сербский баритон Желько Лучич заглавную партию Мазепы, что называется, потянул не вполне. Он пел только ноты, иногда более удачно, иногда менее, что для певца, который считается звездой, недостаточно. А в партии Мазепы надо и образ создать – наша публика всё ещё ждёт образа в операх, одного вокала ей не хватает, но Лучичу, очевидно, было не до этого. Его голос звучал напряжённо, гибкости, мощи и кантиленного звучания, которые требуются от исполнителя Мазепы, Лучичу явно недоставало.
Ростовская певица Анна Шаповалова (сопрано), дебютировавшая на сцене Большого театра в партии Марии, с партией справилась, но пела как на экзамене – чтобы все ноты звучали правильно, и только. В образ Марии она вошла лишь в финале во время исполнения колыбельной – её героиня, от горя потерявшая разум, тиская большого плюшевого медведя, исполнила колыбельную горестно и проникновенно. Но мишка в руках Марии – явное недоразумение. Анна Нетребко на сцене Большого театра уже терзала какую-то задрипанную куклу в «Манон Леско», да и других примеров на эту «тему» – немерено. И вообще, неудачный режиссёрский штамп – совать в руки взрослым героиням опер детские игрушки – уже изжил себя. Точнее, должен был изжить, но Евгений Писарев не допустил этого.
Елена Манистина (Любовь) не впечатлила ни вокалом, ни воплощением образа. Хотя её партия – на разрыв души. Не раз и не два во время появления Манистиной на сцене я вспоминала выдающуюся Любовь второй половины ХХ века, народную артистку СССР, солистку Кировского (ныне Мариинского) театра Людмилу Филатову в такой же выдающейся постановке «Мазепы», чудом сохранившейся в репертуаре Мариинки до наших дней.
Зато солист Мариинского театра бас Станислав Трофимов (Кочубей) был в своей тарелке и по образу, и по звучанию, и «тарелка» эта оказалась прекрасной. Дмитро Попов (Украина), исполнявший партию Андрея, порадовал красивым, звучным, летящим в зал тенором. Не случайно в западных театрах он востребован в качестве исполнителя русских опер.
Симфонический антракт «Полтавский бой» перед 3-м актом иллюстрируется чёрно-белым киномонтажом, где мелькают всевозможные баталии разных эпох, включая Вторую мировую войну. То есть режиссёр, видимо, считает, что публика Большого театра собственно музыку воспринимать неспособна, а посему дадим-ка ей картинки, не всё ж ей в смартфоны пялиться. (Зрители, кстати, на премьерных спектаклях смотрели именно на сцену, так что предполагаемые тревоги Писарева не оправдались.)
В спектакле есть ещё одна уникальная «картинка»: деревянные лошади почти в натуральную величину подвешены к колосникам, как колбасы. Но, в отличие от колбас, они крутятся вокруг своей оси на видных из зала крюках. Причём некоторые лошади вниз головой, а некоторые – вверх. Вот уж поистине неисповедимы пути (мысли) режиссёра. Мне же, как зрителю, меньше всего хочется разгадывать ребусы на спектакле по знакомому со школьных лет произведению. Символика в постановке, если она присутствует, должна быть именно символикой, а не загадкой со ста отгадками – выбирай любую.
Недаром же народ сложил поговорку «Не в свои сани не садись». А уж коли сел, будь готов к тому, что твои сани приедут не туда. Или разобьются об автобус. Видимо, чтобы показать это, на сцену в 3-м акте и притащили слегка разбитый старый автобус. Хорошо хоть в угоду режиссёру метро не прорыли.
Людмила Лаврова