Иса Закриев
Родился 25 декабря 1968 года в с. Комсомольское (ныне Гой-Чу) Урус-мартановского района ЧИАССР (Чеченская Республика). Окончил Чечено-Ингушский государственный пединститут в 1992 г., а в 2007 г. – Ростовский экономический университет (РИНХ). Член Союза журналистов и Союза писателей России. Автор двух книг – сборника фэнтези-рассказов «Луисанна» (2017) и сборника коротких рассказов «Не все оазисы – миражи» (2018). Учредитель и главный редактор газеты «Столица news».
__________________________________________________________________________________
Держать в себе всё, что видела, всю нечеловеческую боль, жестокость, обжигающую ненависть, от которой можно расплавиться, она не могла. То и дело в памяти всплывали в панике разбегающиеся муравьи, терявшие лапки, но не отпускавшие личинок, лепестки ромашки, срезанные осколком снаряда, одуванчик, вырванный с корнем, сок яблони, капающий из раны. Дрожь земли от тяжёлого тёплого металла, его скрежет, заглушающий мольбы о помощи, и предсмертный «Аллаху Акбар». Застывшие в режиме «пауза» голубые глаза и сомкнутые в попытке позвать «мама» полные юношеские губы. Рёв, как крик души, и стук копыт опалённой коровы оглушает сознание, пытающееся скрыться в задворках изрешеченной души. Босая мать с ребёнком бежит и воет, как сирена, сведённая с ума гулом штурмовика, ракета которого летит, как упавшая свеча. «Меня засыпали землёй, я больше не вижу этого кромешного ужаса... Мне уже легче».
Потом были дожди, снег, сухое лето. Она лежала под землёй, заросшей бурьяном, в тени уцелевшей стены дома – в нём когда-то жил мальчик с родителями. Он вырос, уехал куда-то.
Потом снова пришли гул, рёв, взрывы. Молодые корни рядом сохли, потому что наверху гибли деревья и бурьян. Было жарко – земля горела, она снова боялась расплавиться и не успеть рассказать, как больно её давили гусеницы и утаптывали тяжёлые сапоги.
И снова тишина. Она гнетёт. Сквозь расплавленную и застывшую землю заново пробивается бурьян, принося свет. Дожди смывают землю, уже видна её часть.
«Наконец-то меня нашли! Передали тому, кому было предначертано дать мне возможность рассказать, свидетельствовать. Я получила стержень, меня перевязали изолентой, и я встретилась с чистой бумагой. Я всё расскажу...»
Мы ещё увидим краски
Жизнь серая, чёрно-белая, словно все краски одним махом уехали в тропики в отпуск да и остались там на ПМЖ.
Он-то думал, что так и должно быть, но папа с мамой – советские ещё люди – рассказывали ему о красных воздушных шарах в синем небе на Первое мая, и о маёвках на зелёном весеннем лугу с жёлтыми ромашками, о радужных днях... Мальчик слушал и пытался представить себе ту красочную жизнь, о которой с вожделением и тоской рассказывали родители.
Однажды летним днеём отец позвал его на балкон.
– Надевай, – протянул он тёмные очки.
Мальчик примерил их, застыл на секунду, посмотрел на небо, на густые зелёные листья ореха под окном, на отца. Снял очки, но быстро надел, чтобы скрыть слёзы счастья.
– Отец, я вижу краски!.. Они прекрасны! Это счастье! – крикнул мальчик-дальтоник.