Дмитрий Цесельчук – поэт и переводчик, родился 25 мая 1946 года в переулке Сивцев Вражек на Арбате. Окончил физфак МГУ и литературную студию. Автор поэтических книг «Исход», «Август 96», «Это мой дом», «Купавна – чистая тетрадь», «Непрерывный фотомонтаж», «Очевидецъ». Лауреат литпремии «Словесность». Сопредседатель Союза литераторов России.
УКРОП*
Под абажуром из прошлого времени,
Чудом висящим на свеженькой даче,
Сколько душевного жара и семени
Скольким раздарено впрок наудачу.
Радует глаз шевеленье укропа.
Дед говорил: – В нём мужицкая сила.
Не разгадала секрета Европа,
Что нас ни разу так и не добила.
Мы поднимались из пепла и пламени –
Живородила укропа корона,
И с сыновьями славянского племени
Совокуплялись дуэнья и донна.
Совы из чащи с глазищами ухали
Вслед казакам с завострёнными пиками,
Смяв оборону, натешились ухари
Сладкими стонами, смертными криками.
Под абажуром из прошлого времени
Дорого-любо потомство укропное:
Правнук зачать от укропного семени
Ищет с невестой местечко укромное.
* Мой внук – ударник из группы «Укроп».
*** 
А ножницы времени режут
часов циферблат на куски.
Нам слышатся скрипы и скрежет.
И так – до могильной доски
Работают впрок шестерёнки,
Колёсики бодро стучат.
И не отлежаться в сторонке,
Имея такого врача.
А ножницы времени режут
И жизни, как платья, кроят.
Ах, если б не скрипы и скрежет,
Закройщику врезал бы я.
Но скажет он: хватит поблажек
И твой уже выкроен час...
Скрип станет надрывен и тяжек, –
В примерочной ждут уже нас.
МАФУСАИЛ
Мафусаил был свидетель
повторяющихся фигур,
узоров морской пены
на прибрежном песке...
К. Сэндберг,
перевод Элизбара Ананиашвили
Царит повтор, Мафусаил,
Он заплетён в узор.
Под пеной проступает ил
И дёгтем вяжет взор.
Всё – крики чаек, ракушек
Изломанных края
Имеет смысл, особый шик
В себе самих тая.
Не намекая ни на что,
Быть только тем, что есть,
Как этой пены решето
И брызг летучих взвесь.
Вдавившись животом в диван,
Ловлю их языком.
Кто это пламя раздувал
И разжигал тайком?
Не всё равно ли мне, кто Он,
Я сам вплетён в узор
Той паутины на песке
И вырезанных гор.
Смывает след босой волна,
И пена вновь и вновь
Плетёт узор, подняв со дна
Ил – чью-то плоть и кровь.
Мафусаил, хоть триста лет
Живи, всё будет так, –
Колючих раковин скелет,
Песка сухой наждак.
ХМАРЬ
Свернувшись кренделем на стуле,
кот свесил хвост.
На даче хорошо в июле.
Радуги мост
горбом упёрся в глубь зенита.
Сырая хмарь
висит, просеяна сквозь сито.
Как пономарь,
бубнит на крыше барабанщик
и в бубен бьёт, –
неплохо пропустить стаканчик,
пока он льёт,
открыть на всей террасе рамы,
выглянуть в сад –
нет под зонтом на лавке мамы.
…Дела на лад
пойдут – вот-вот случится чудо.
До сорока
дней и самим дожить не худо.
Ну а пока
хмарь зарубцовывает раны,
печаль-беду,
всё кажется – платочек мамы
мелькнёт в саду.
Кот сел на стул, слюнявит лапу,
навёл фасон.
В саду на днях увидел папу…
– Жизнь только сон, –
сказал философ. Может, снится
мне эта хмарь –
на Ваши канувшие лица
гляжу, как встарь.
***
Нине
месяца светел рог
прямо над головой
есть ли над нами Бог?
есть ли там кто живой?
если ответишь нет
я покорюсь судьбе
если другой ответ
кто нашепчет тебе
буду верить что да
Бог есть на небеси
звёздочки где со льда
и неземной клавесин
марки Universe вверх
голову задеру
нет не умру я весь
ну а не весь умру?
если умрёшь крестись
бей до земли поклон
стоит взглянуть ввысь
жизнь разве не сон
в реинкарнацию
верить индусов блажь
дурочка I love you
где же Спаситель наш
спас бы нашу любовь
да уговора нет
на небесах вновь
ищем прямой ответ
если прямого нет
дай Ему телефон
месяца тусклый свет
льётся со всех сторон
сумрак упал в сугроб
целятся фонари
если положат в гроб
не навсегда умри
чуть погоди и стань
хоть чеширским котом
завтра в такую рань
надо встать а потом
ехать в такую глушь
месяца жду ответ
твой неуёмный муж
сколько уже лет
что же делать тому
в доску кто забубён
верить в холод и тьму
там не желает он
скажешь ли мне ответ
на роковой вопрос
Рок он есть или нет
Необорим ли Рок
сколько ещё мне
видеть Медведицы ковш
жизнь уйдёт ну а с ней
смерти уйдёт ложь
месяца светел рог
прямо над головой
есть ли над нами Бог?
есть ли там кто живой?
2011
КТО-ТО
Маше и Юрию Мамлеевым
Дождь из берёзовых листьев
крыш засыпает жесть.
Крадучись поступью лисьей,
кто хороводит здесь?
Может, ведьма-соседка
с дворницкою метлой.
Хрустнет в саду ветка,
кто-то вымолвит: – Ой.
Только вот кто – неясно,
утром в тумана квашню
не провались, опасно, –
может вымочить всю
или всего. Кто выйдет,
скрутит того в жгут.
Сверху нас кто-то видит,
как мы плутаем тут,
как по туману кружим,
жизнь кладя на весы.
Каждому кто-то нужен,
но ведь не для красы, –
для очага и дыма,
стелящегося из трубы.
Кто-то крадётся мимо,
будто сосед бобыль,
вынырнув из тумана,
с ордером на арест.
Тут уж всё без обмана,
кто не любит – не ест.
Жизнь предъяви в профиль
или просто анфас.
Кто-то вытащит надфиль
и увековечит нас,
сгладив все закавыки,
все погасив счета,
кто-то, Скульптор Великий,
Мелкому не чета,
запечатлеет в бронзе
проливень-листопад
и притулится возле
ног, как пёс, наугад…