Игорь Булкаты
Поэт, прозаик, переводчик, критик. Родился в 1960 году в г. Тбилиси. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Работал на телевидении Северной Осетии. Член Союза писателей России. Автор нескольких книг. Печатался в журналах «Дружба народов», «Новый мир» и др. Живёт в Москве.
* * *
А, впрочем, выправить изъян
возможно, если на изломе
эпох людей, как обезьян,
согнать в одном просторном доме.
Задать им корму и питья,
не разрешать читать стихи и
романы, полные нытья
да слёз по гибельной стихии,
не учащающие стук
сердец, но только от веселья,
а если песнь затянут вдруг,
то это пахотное зелье.
И человека человек
ни властным взглядом, ни уменьем
не подчинит – ни зла вовек,
ни дум высокое стремленье.
* * *
Вослед тебе мой старческий прищур,
Как пращура слабеющее зренье,
Продавливает взглядом контражур
Фигуры, что маячит в отдаленье.
Свет падает из-за твоей спины,
Как будто ты на берегу залива
Стоишь и застишь солнце, не видны
Пловцы во время дальнего заплыва.
Как будто вдруг прожектор контровой
Поверх волос твоих – ржаной особы –
Мне ослепил глаза, береговой
Нарушив паритет любви и злобы.
Цхинвал
Нам осталось теперь
только Богу молиться
да комедию в лицах,
стиснув зубы, терпеть.
На закланье овец
отбирать в воскресенье
да за наше спасенье
крошить им крестец.
Ввечеру над овчарней
дым от святости густ,
и печальна, как Пруст,
молодая овчарка.
Разомлев в дубняке
от молитв и от водки,
мы земли нашей горстку
сожмём в кулаке –
мы печаль утаим,
запах пота и крови
втянем, глупости кроме
с чванством сладим своим.
Возвращаться обратно
тяжелей во сто крат,
даже если утрат
по щепотке на брата.
* * *
Июньский вечер, как нутро подвала,
снабжает эхо запахом дерьма,
вдоль мостовой старинные дома
бредут дворами тёмного квартала,
не нарушая, впрочем, колорит –
изрытый впрок – картавого ампира,
где фонари, как в партии клавира,
старательно выдерживают ритм.
Где гражданин в малиновом шлафроке,
из дому выйдя с мусорным ведром,
при свете подрулившего лендровера даёт зверотеней уроки.
* * *
Растопи мне мороз,
Которому нет фаренгейтов,
Растопи мою душу,
Что выстудить тело лихá.
Я вошёл в Рождество,
Как привязанный к лошади Гектор,
Приголубив тебя
И прилюдно песок пропахав.
Даже в плаче Ахилла
Сухожилий сухая труха
Не находит зараз
Спасительной влаги прежней.
Мне бы только греха
Драже с живота на изнежье
Смахнуть у тебя
И ссыпать на место стиха…
* * *
…потому как вчера
не могла закончиться жизнь,
даже если отсчёт
давно идёт по таблеткам
да каплям сердечным,
кажись…
* * *
Похоже, одиночество полезно,
Но только если вас не предают,
не одолевают вас болезни
и не сдают, в конце концов, в приют.
* * *
В больницу на перекладных
Закатилась весна ниоткуда,
Бледные лица больных
Втянув во внезапное чудо.
Из больничных окон синева
разрезается взглядом мгновенно,
как блестящий экран синема,
за которым все мысли бренны.
И внимательно очи весны
наблюдают за мимикой скудной,
будто в окнах темнеющих сны
демонстрирует кто-то прилюдно.
* * *
Бессмертие не требует ума,
глядеть на звёзды разве что ночами,
когда природа, как чулки, молчанье
натягивает на ноги сама.