Александр Мелихов,
главный редактор журнала «Нева»
Эпоха блеска журнала «Нева» пришлась на перестройку, когда благодаря телеграмме, посланной Горбачёву, тогдашнему главреду Борису Никольскому удалось опубликовать («протащить», сказали бы кондовые советские критики) роман Дудинцева «Белые одежды»: лысенковщина и т.п. За номерами гонялись, их выпрашивали, что Борис Николаевич насмешливо комментировал: «Подписываться надо, а то теперь ходят, зубами щёлкают».
Но и подписка взлетела до 800 тысяч. А если бы Никольский не отказал кунинской «Интердевочке», то об упущенных цифрах просто страшно подумать. Что ещё считалось, да и было сенсационным? Тюремные очерки Льва Самойлова, статья (забыл чья) о липовом плановом хозяйстве в СССР: планы-де постоянно корректируются ведомствами. На встречах с читателями набивались полные залы.
Возможно ли сегодня что-то хотя бы отдалённо похожее? Разумеется, нет, ибо общество было проникнуто жаждой освободиться от прошлого, заклеймить его поярче и поубедительнее. А что, сейчас нечего клеймить и не от чего освобождаться? Такого во все эпохи бывает предостаточно, но нормальные люди, не профессиональные борцы, для которых движение – всё, а конечная цель – ничто, так вот, нормальные люди готовы ломать устоявшуюся жизнь только в том случае, если видят хотя бы иллюзорную возможность заменить её на что-то лучшее.
Революции вызывает надежда, а не отчаяние, писал Кропоткин. Революции порождаются грёзами, люблю повторять я. Сегодня грёзы нет, а значит, нет и нужды в пророках, миссию которых прежде брали на себя литераторы. На вершину славы писателей возносит какая-то мечта. Нет мечты, не будет и славы. Эпоха блеска сменяется эпохой нищеты.
Полтора года назад я после долгих колебаний согласился принять «Неву» в пору расцвета нищеты – с минимальным тиражом и максимальным долгом. И разумеется, я приветствовал бы возвращение и прежних тиражей, и прежних гонораров – к этой грёзе я отношусь с полным одобрением, но без страсти. Реальные заботы и труды главного редактора слишком безжалостно стаскивают с облаков на землю, требуют столько времени и внимания, что душевных сил хватает лишь на то, чтобы возделывать свой сад. Главный же предмет моей заботы даже и не журнал, он только средство, но его авторы и потенциальные читатели.
Сначала об авторах, моих любимцах. Сергей Арно, Андрей Аствацатуров, Айгуль Ахметова, Анна Банщикова, Леонид Бежин, Евгений Беркович, Дмитрий Бирман, Мария Бушуева, Светлана Волкова, Анна Гедымин, Кира Грозная, Михаил Гундарин, Елена Долгопят, Борис Евсеев, Вера Калмыкова, Евгений Каминский, Дмитрий Каралис, Елена Колина, Павел Кренёв, Павел Крусанов, Елена Крюкова, Марина Кудимова, Михаил Кураев, Дмитрий Ланко, Александр Ласкин, Светлана Мосова, Саша Николаенко, Владимир Новиков, Сергей Носов, Арина Обух, Андрей Попов, Евгений Попов, Вадим Пугач, Вячеслав Рыбаков, Алексей Семкин, Дмитрий Травин, Елена Травина, Михаил Хлебников, Елена Черникова, Мария Черняк, Макс Шапиро, Игорь Шумейко, Светлана Щелкунова, Юлия Щербинина…
Хороши и молодые – Котельникова, Курапцев, Пятков, Юрьева, всех не перечислить. Прошу прощения, если кого-то забыл. Но круг авторов мы постоянно расширяем. Этому, в частности, служит рубрика «Нестоличная Россия», в которой менее известных авторов рекомендуют городу и миру их более известные коллеги.
Спешу оговориться: речь идёт только о прозе, публицистике и эссеистике, поэзия слишком тонкая материя для краткой заметки.
Среди произведений упомянутых авторов есть и мистический гротеск, и яркий реализм, и историческая стилизация, и высококультурные документалистика и эссеистика. Когда я всё это перечитываю, меня перестают мучить сомнения, не отдаю ли я последние, может быть, годы обречённому делу. А напротив, вспоминаю слова Ницше, что нет ничего прекраснее, чем погибнуть за великое безнадёжное дело.
Я мог бы перечислить и больше авторов, плохих произведений мы не печатаем. Мне вообще кажется, что в номере должно быть не просто, «что почитать», а он весь, целиком должен открывать читателю, в каком интересном мире мы живём. Ибо задача литературы не указывать светлый путь, каковых в нашем трагическом мире нет и быть не может, а осуществлять эстетическое преображение реальности. Преображать страшное в красивое, скучное в интересное, а гадкое в смешное.
Наши новые рубрики и стараются формировать эстетически привлекательный образ мира, в котором мы живём. Рубрика «Архипелаг Благородства» рассказывает о разных благородных поступках, свидетелями которых были наши читатели, в «Любимых уголках России» каждый может рассказать о своих любимых местах, в рубрике «История рода – история народа» рассказать историю своей семьи, сейчас планируем рубрику «Красивая старость». Где – кроме толстого журнала – всё это можно объединить, явить относительно целостную, эстетически преображённую картину нашей жизни?
Разумеется, я был бы счастлив радовать авторов советскими гонорарами, да и они от них, разумеется, не отказались бы, но оставить творчество из-за того, что за него мало или совсем не платят, – для них это было бы равносильно тому, чтобы отказаться от дыхания, если за него не станут платить. Журнал открывает творцам возможность делать то, что составляет смысл их существования, – доставлять читателям эстетические переживания, возвышать их жизнь, придавать ей значительность и красоту, которой она сама по себе лишена. А награда… Слёзы слушателя – лучшая награда певца, писал Ганс Христиан Андерсен. Певец задохнётся, если из-за обиды на низкую оплату наступит на горло собственной песне.
Я считаю взваленную на себя нескончаемую журнальную страду оправданной уже и тем, что помогаю людям, которых считаю солью земли и цветом нации, осуществлять их земное предназначение.
Теперь о читателях – нужно ли бороться за их внимание? Нужно протягивать им руку помощи. Я уже не раз писал, что люди, способные обливаться слезами над вымыслом, составляют, по моему мнению, такое же меньшинство, как люди с хорошими музыкальными или математическими способностями. Несколько процентов населения. Остальные читают из подражания или в поисках информации, которую сейчас гораздо легче найти в документалистике. Если эстетические восторги человеку чужды, то чтение серьёзной прозы ему не приносит ничего, кроме скуки. И незачем его к нам завлекать. В школе же он должен «проходить» литературу для социализации, а не для недоступного для него эстетического постижения. А вот те, кто рождён для художественных восторгов, те, для кого мы и пишем, – тех жалко, они остаются без эстетического пропитания. Вот их-то мы и должны поддержать. Мы больше нужны им, чем они нам, это не мы, а они страдают от эстетического авитаминоза, даже если этого не осознают. Мы-то защищены собственным творчеством. Вопрос только в том, как нам пробиться друг к другу сквозь самумы информационного мусора.
Это меньшинство не такое уж и маленькое, это несколько миллионов человек – небольшое европейское государство, способное обеспечить серьёзной литературе и, в частности, толстым журналам не заоблачные, но вполне приличные тиражи и гонорары. Нужно всего лишь, как выражались в советские времена, «сплотить наши ряды». Для начала читатели должны нас просто узнать и понять, что мы с ними одной крови. Этому очень помогли бы ежемесячные телеобзоры, в которых главные редакторы «толстяков» предельно увлекательно рассказывали бы о содержании очередных номеров: лучший способ пробуждать аппетит – демонстрировать тех, кто сам ест с аппетитом.
Пробуждать аппетит читателей необходимо и постоянными встречами с ними в библиотеках, вузах, на предприятиях хотя бы в областных городах. Это уже десятый год делается в Нижнем Новгороде на фестивале «Максим Горький», организованном Дмитрием Бирманом. Это нужно делать безостановочно и неутомимо, что невозможно без поддержки государства. Возрождение содружества писателей и читателей – этот проект для государственного бюджета не будет стоить ничего, а пользу может принести большую: именно эстетический авитаминоз был одной из причин распада СССР. Наша жизнь перестала нам казаться эстетически привлекательной, и у нас ослабели мотивы её беречь. А в России всё свершается «не войском, нет, не польскою помогой. А мнением; да! мнением народным».