Валерия Троицкая. Донецкое море. История одной семьи. – М.: АСТ, КПД, 2024. – 320 с. – 2000 экз. – (Русская Реконкиста).
Серия «КПД», названная по первым буквам фамилий трёх основателей и кураторов – Колобродов, Прилепин, Демидов, – начала своё существование пару лет назад в издательстве «Питер», и выходили в ней поэтические сборники. В серии успели выйти книги Игоря Караулова, Александра Пелевина, Анны Долгаревой, Анны Ревякиной, Алексея Остудина, Марии Ватутиной и других поэтов – всего около двадцати книг стихов. В нынешнем году «КПД» переехала в издательство «АСТ», получила нового куратора – Германа Садулаева – и перезапустилась сразу с двумя книгами прозы. «Донецкое море» Валерии Троицкой – одна из них.
Отчётливый донбасский фон был присущ серии с самого начала. Кураторы поставили перед собой непростую, причём двояко непростую задачу – во-первых, вывести из тени патриотическую литературу, и во-вторых, показать, что поэзия может быть востребована. Обе задачи были блестяще выполнены. Серия «КПД» не только сформировала новую общую картину современной русской поэзии «здорового человека», но и доказала, что поэтические сборники могут расходиться тиражами по тысяче, две и даже три экземпляров (что невозможно было себе представить ещё несколько лет назад).
Впрочем, думается, в том, что «АСТ» пригласило «КПД» к себе – теперь уже не как серию, а как целую редакцию, – сыграли роль не только эти успехи, но и желание книжного монополиста показать, что и мы-де не остаёмся в стороне от происходящего в стране. Что ж, пусть так. Хотя бы так. Будем надеяться, что это, как в финале «Касабланки», начало замечательной дружбы.
Теперь перед «КПД», как представляется, стоит новая задача – вывести на свет божий патриотическую прозу, прозу о Донбассе. Это не значит, что книг о «русской весне» 2014–2022 гг. и о СВО до сих пор не было и нет вовсе.
Буквально только что премию им. Владлена Татарского получила вышедшая в «АСТ», но в другой редакции, «Осень добровольца» Григория Кубатьяна – книга живая и талантливая, хотя и не свободная от журнализма.
Весной широко обсуждали книгу «Шторм Z. У вас нет других нас» Даниила Туленкова.
Она вышла в издательстве «Яуза», и там же, насколько мне известно, готовится к изданию «Линия соприкосновения» Евгения Журавли – блестящая книга, о которой мы ещё обязательно, я надеюсь, поговорим.
В новом издательстве – «ЕКА», в котором теперь служит ваш покорный слуга, вышла книга «Такси за линию фронта» Станислава Кочеткова. Нахваливать свой (как издателя) товар не моё как критика дело – скажу только, что книга эта и вписывается в намеченный здесь пунктиром ряд и выделяется из него как минимум неожиданной оптикой: её рассказчик не ополченец или доброволец, а таксист в Донецке 2014–2022 гг.
Одним словом, мы видим, как постепенно складывается то, что, наверное, можно назвать донбасским текстом русской литературы, и «КПД» явно претендует на то, чтобы сыграть в этом процессе не последнюю роль.
Каким будет этот донбасский текст русской литературы, как он сложится, какие каноны выработает – пока сказать трудно. Представляется, что пока мы наблюдаем опыты: попытки по-разному подступиться к теме, приспособить для прозы о трагедии Донбасса разные литературные техники, традиции и приёмы (ведь ни один канон не складывается же на пустом месте, с нуля).
«Донецкое море» в этом смысле – опыт и неожиданный, и интересный. Валерия Троицкая – историк, журналист и театральный критик из Петербурга – приспосабливает для донбасской темы поэтику советской подростковой прозы.
Кате Ковалёвой 15 лет, она живёт в Донецке с отцом, матерью и младшим братом. События 2014‑го разделяют семью: мать, которая давно не любит отца, уезжает с маленьким сыном на запад Украины; Катя остаётся с отцом, чтобы вместе с ним пройти через все ужасы украинских бомбёжек, рано повзрослеть и, уже 23‑летней, дождаться наконец-то появления в Донецке русской армии. Однажды в плену в Донецке окажется брат Кати, который тоже повзрослел почти на десять лет и, кажется, уже начал о чём-то догадываться, – мать приедет его вытаскивать из плена, но её приезд обернётся трагедией.
Что Катя родом из советской подростковой литературы – прямо проговаривается на второй же странице «Донецкого моря», когда Катя перечисляет книги, которые читала в детстве, – «Два капитана», «Белый Бим Чёрное Ухо», «Кортик», «Бронзовая птица» и так далее. Похоже, автор, сама в прошлом советский подросток, дарит героине свой собственный круг чтения.
У советской подростковой повести воспитания есть свой канон, и он тут полностью соблюдён. В ключевой момент разразится гроза и расколется фарфоровая балерина, добрые и мужественные герои будут серьёзны, собранны и полны спокойной, тихой силы, а подлые и трусливые будут впадать в постоянные истерики и в конце концов в отчаянии примут позорную смерть. В данном случае придираться к недостатку глубины, сложности и многоплановости значило бы не понимать законов жанра.
«Донецкое море» прекрасно написано твёрдой рукой автора, очень хорошо знающего законы жанра, в котором он работает. Некоторые сомнения, которые возникли у меня, пока я читал книгу Троицкой, связаны вовсе не с качеством этой прозы – оно на высоте, – а с её прагматикой. Дело даже не в том, как умудрилась Катя, родившаяся в 1999 году, не читать «Гарри Поттера» или не любить, например, аниме. Дело в другом – есть ли сейчас такие подростки, которые могут прочитать книгу, написанную в каноне советской подростковой прозы, каноне, сформировавшемся минимум 50, да как бы и не все 80 лет назад, пусть прекрасно написанную, – и прочитать её с удовольствием, без кринжа*?
На этот вопрос у меня нет ответа, я плохо знаю современных подростков. Но, с другой стороны, ведь не попробуешь – не узнаешь? В истории литературы не спрос рождает предложение, а совсем наоборот. В старые мехи новое вино не наливают, однако, как известно, молодое вино лучше всего выдерживается именно в старых бочках. Вопрос только в том, с чем именно – с бочками или с мехами – мы в данном случае имеем дело. Время покажет. Поэтому я искренне желаю книге Валерии Троицкой хорошей и долгой судьбы, а редакции «КПД» – дальнейшей активной и результативной работы.
* Кринж (сленг.) – ощущение стыда за других.