Еды и яды
В незамутнённом младолетстве
Я был пострел и тормоха –
Мог съесть без никаких
последствий
Немытый корень лопуха.
Меня учила жизнь не ныть и
Не позабыть ни днесь, ни впредь,
Как резок вкус ядрёной сныти
И щавеля... Но ел же ведь!
Всё было впрок – мы, чай, не баре:
Похмельный квас, вонюч и рыж,
Я пил из бочки на базаре,
В которой плавал дохлый мышь.
Я был застоя современник.
И тоже склонный к похвальбе,
Мог съесть на спор
полынный веник
И удержать его в себе.
Портвейн не набивал оскому,
Гастрит не торкал от хамсы –
Мой организм привык к такому,
Что нынче, боже упаси!
Назло заскокам и прорухам,
Придя годами к ноябрю,
Стал крепок нюхом,
кряжист духом,
И всё, что хошь, переварю.
Я думал, будто беспечально,
Блюдя незыблемость свою,
Ни специально, ни случайно
Ни от чего не возблюю.
Увы, желудок сатанеет,
И сам я злее всех чертей:
Меня чем дальше, тем сильнее
С утра тошнит от новостей!
Юрий Смирнов,
Калуга