Бурундук

Елена Миннигараева

Родилась в 1976 году в с. Малая Пурга Малопургинского района Удмуртской Республики. Окончила факультет удмуртской филологии Удмуртского госуниверситета. Прозаик, поэт, публицист, общественный деятель, заместитель главного редактора республиканской газеты «Удмурт дунне» («Удмуртский мир»). Член Союза журналистов России, член Союза писателей Удмуртии. Автор нескольких книг прозы на удмуртском языке. Лауреат республиканских премий по литературе, культуре.

Раньше, как только садился в поезд, находились соседи, зачастую такие же, как он, едущие на Север за заработком. Знакомились, доставали домашнюю выпечку, открывали пиво. Три дня до Нового Уренгоя пролетали незаметно и весело. Сегодня Максим один. Застывшим взглядом смотрит в окно. Нет, он уже не видит сменяющие друг друга пейзажи лесов и полей, не видит серо-белые пятна домов, перед глазами – жена…

Она стала слишком нервной. Невыносимо капризной. Сколько, говорит, ещё так жить будем, по чужим углам мотаться? У знакомых отдельные квартиры, большие дома, а у тебя до сих пор ничего нет! Максим понимает: жить в съёмной квартире тяжело. Но и денег на покупку своей у них нет. Да и кредит им никто не даст, на Севере у Максима неофициальная работа. Да, если сравнить с зарплатой в его родном городе, больше в разы. Но… Почему-то деньги уходят значительно быстрее, чем приходят.

Вдруг мужчина вспомнил маму. Маленькую измождённую женщину, всю жизнь проработавшую на заводе. У неё не было высшего образования, но все усилия она вкладывала в образование своих сыновей: вырастить, выучить, чтобы в люди пробились… Каждую копейку считала. Отец тоже работал на заводе. Тихий, безотказный мужичок. Однажды в выходные, в лютый мороз, с друзьями ушёл на рыбалку: Ижевский пруд совсем рядом. Как полагается, немного выпили. Нет, отец Максима пил редко, а выпив, не буянил, мирно спал. Вот и заснул он, немного до дома не дошагав, в лабиринте застывших морозных дворов. Нашли поздно ночью. Лечили долго, но отмороженные руки-ноги не вернёшь. Отец остался инвалидом. За одну маленькую ошибку он тихо расплачивался всю оставшуюся жизнь.

Мать очень жалела отца. По ночам было слышно, как она тихо плакала. Максиму тогда лет шесть было, осенью в школу пошёл. Он спал на одной кровати с братом, который был старше на два года. В детской комнате стояли большой старинный комод и одна кровать. Для второй места не было. Чтобы не мешать друг другу, братья спали валетом: у головы Максима – ноги Коли, у ног Коли – голова Максима. Быстро ли засыпал Коля, Максим не помнит. Но самому ему долго не спалось; он слышал, как за стеной тихо всхлипывала мама. Сердце мальчика сжималось: когда вырасту, я для неё всё сделаю, она никогда больше не будет плакать, а я буду много работать и вылечу папу. Тогда же у Максима появилась мечта: он будет врачом. Об этом мальчик никому не рассказывал: тогда мечта не сбудется…

– Ваши билеты…

Максим уставился на проводницу:

– Что? Билеты? А, да… – мужчина достал из кармана паспорт, из которого торчали края билета.

Вскоре принесли пакет с постельным бельём, привычно закинули его на полку. Всё как будто в тумане. По вагону туда-сюда пробираются люди, пыхтят, суетятся. Максим вновь уставился за окно: всё одно и то же, так уже было, было, было…

Школу он окончил хорошо. А поступить в мединститут не смог. Одного балла не хватило, одного! В 1990-е годы о том, чтобы учиться платно, и речи не было. Как жить? Старший брат учился в университете, подрабатывал грузчиком. Максим тоже мог в университет поступить. Запросто. Но он хотел в медицинский… А потом забрали в армию. Сказать, что в армии всё было плохо, Максим не может. По крайней мере, ему повезло: он не попал в Чечню, как некоторые из его знакомых. Все испытания выдержал ради мамы, ради будущего. Всё мечтал: вот вернусь и пойду в медицинский, буду учиться, а вечерами работать.

Как же торопился он в Ижевск! Как же любил он этот, пусть не совершенный, но такой родной город! Как же мечтал обнять своих близких!

…Максима встретила постаревшая мать, парализованный отец и ставший совсем чужим Коля. Их маленькая квартирка показалась ему крохотной и в то же время абсолютно пустой. Да, стол мама собрала богатый: картошечка, шанежки, соленья… Нашла даже колбасу. Как и где в перестроечное время – Максим до сих пор не знает. А потом… А потом Максима как обухом по голове… Всё это мать тайком от Коли, на последнюю заначку… А Коля? А Коля стал наркоманом. Его, стремящегося на лёгких деньгах выбраться в люди, самого посадили на иглу. Максим никак не мог понять: старший брат, такой умный, такой правильный, бывший всегда примером для него, и вдруг – наркоман. Как он мог? Почему не позаботился о матери, об отце?

Найти общий язык с братом они уже не смогли, хотя Максим несколько раз пытался с ним поговорить. Коля всё чаще жил у друзей, к матери приходил только за деньгами. Видя сумасшедшие глаза сына, мать даже слова сказать не могла, доставала последние сбережения и всё плакала, плакала... А Максим не находил себе места: как же так? Как же так?! Два крепких, здоровых сына не исполнили ожидания матери! Они слабаки! Так нельзя! К горлу Максима подкатывал большой горький комок, но мужчина пытался утешить мать. Сгорбившаяся раньше времени женщина тихо всхлипывала у него на груди… Она обоих их любила. Любила преданно, беззаветно. Отец с почти стеклянными глазами наблюдал за этой картиной. Ни жену, ни сыновей он уже не узнавал.

Мечты Максима поступить в мединститут разбились о быт, о нищету. На что-то надо было жить, одеваться, помогать матери. Бывший одноклассник позвал работать на Север. Там, говорит, деньги сами в карман лезут. Так Максим начал ездить в Новый Уренгой: два месяца там проработает, месяц у родителей поживёт. Работа не из лёгких, но платили хорошо. И Максим привык и к пятидесятиградусному морозу, и к большим физическим нагрузкам. Человек ко всему привыкает. А вечерами тоску по семье и родине глушили водкой. Всё нормально.

Но о своей мечте Максим не забывал. Вот ещё эти месяцы проработаю, а потом в Ижевск вернусь, там устроюсь, к экзаменам подготовлюсь, буду поступать. Но так проходили месяцы, годы. А потом неожиданно создал свою семью, родилась дочка. Денег никогда не хватало. Заработанные за два месяца деньги привозил домой, часть отдавал матери, часть – жене, часть… Часть тихо копил на свою мечту… Но однажды, видя постоянные страдания матери, все сбережения отдал на лечение брата. Тогда он всей душой верил: Коля встанет на истинный путь, и всё у них будет хорошо. Лечение действительно помогло. Но спустя полгода брат вновь скатился в наркотическую пропасть. Безнадёжно, окончательно… И Максим сам, своими руками отдаёт ему деньги. Знает, что и мать отдаёт… даже те, что младший сын оставил только для неё и просил ни в коем случае не отдавать старшему… Максим всё знает, но ничего поделать не может!

– Ты-ды-дым! – поезд остановился. Максим опустил голову на руки. Как же он устал! Сколько раз по этой дороге – туда-сюда! Сколько раз! Сколько раз он стоял на этой станции! Сколько раз! Всё было, было…

Услышав суету и шуршание рядом, Максим понял: сосед появился. Он приподнял голову. На него смотрело довольное одутловато-красное лицо, на котором треснувшими зубами расплылась улыбка.

– Салам, соседями будем. Я Ильдар. А ты?

– Человек, – глухо проговорил Максим.

– Го-го-го! – широко расплылся в улыбке сосед. – Человек, го-го-го!

Сердце Максима заскулило, словно щенок, которого пнули грязным охотничьим сапогом. Вновь нахлынули переживания. Он резко встал и вышел в тамбур. Высунувшись в открытое окно, стал смотреть на снующих по перрону людей. Вдруг перед самым носом появился лоток, заставленный различными яркими коробочками.

– Купите жене духи, дёшево отдаю, – хитровато прищурилась женщина.

Максим махнул рукой, словно муху от себя отогнал, и встал к окну спиной. И так, вот именно так, тоже уже было, было, было… Но когда? Мужчина силой пытался вспомнить. Сердце забилось ещё сильнее. Подумал: всё-таки жене нужно позвонить. Нехорошо расстались, не по-человечески. А он её всё-таки любил… Или любит… Да, он её любит… Пошарил в кармане – мобильника нет. Максим поспешил к своему месту, посмотрел на столе, пошарил в ветровке – из неё неожиданно высыпались кедровые орешки, но телефона не было. И тогда мужчина вспомнил: когда прощались с матерью, заходил Коля, просил денег. Максим не дал. А потом позвонила жена. Сказала, что что-то там просила купить перед отъездом, а Максим забыл; сказала, что он совсем о ней не думает и может вообще не возвращаться, ей всё это надоело… А потом была перепалка с братом. Из дома Максим выбежал, а телефон, кажется, остался там же, на столе…

Краснощёкий мужик зашёл с целым пакетом пива.

– Ты что такой серый? Выпьешь? – спросил он у Максима. Заметив на полу кедровые орешки, вновь расплылся в улыбке с битыми зубами: – О-о, ещё и лишнее осталось. А я детям полпакета привезу – они быстро с ним справляются. Папка, в следующий раз у белок побольше проси, говорят, – захохотал мужчина.

Максиму стало тяжело дышать. Этот краснолицый никак заткнуться не может. Спустив сверху подушку, Максим положил на неё голову и отвернулся к стене: всё пофиг! Всё надоело! Всё уже когда-то было…

– Ты что, спать, штоль, собрался? А я думал, мы выпьем, поговорим, – удивился сосед и глухо постучал пластиковой «титькой» пива по столу. Максим промолчал. Вскоре «красный» куда-то вышел, скорее всего, искать друзей-собутыльников…

Максим тоже пьёт. Ещё как! Пока здоровье есть. Слабаки на Севере не работают. И маленькая дочка не зря его сравнивает с богатырями-воинами, которые на Севере добрых животных от злой Снежной королевы защищают. У мужчины перед глазами встал образ его Настеньки. Дочка растёт не по годам умной, настоящая красавица, маленькая принцесса. Именно по ней Максим скучает больше всего. Дочку он устроил учиться в лицей. Там за учёбу дополнительно платить надо, но для дочери ничего не жалко: красивая одежда, книги – пусть всё будет! У него не было, а у неё – будет! Вот она точно станет человеком, она точно пробьётся в люди. У Максима не получилось, а у неё получится. И, скорее всего, она будет врачом…

Но вдруг сердце мужчины вновь заскулило. В школе он тоже учился очень хорошо, задачки решал быстрее всех. А сейчас посмотришь: у одного фирма есть своя, другой учителем стал, третий – врачом. А он? Кто он? Сколько ещё будет ездить туда-сюда под грохот колёс? Надолго ли хватит здоровья? Почему не осуществилась его мечта? После школы уже прошло больше 10 лет. Разве мало? Где же он ошибся? Что в жизни сделал не так?

Впервые за все годы Максиму стало жаль себя. Почему у него всё не так, как у людей? Почему кому-то всё на ладошке даётся, а кому-то для этого нужны огромные усилия, порою вся жизнь… Мама до сих пор бегает вокруг отца, брат – в наркопаутине, жена – с дочкой. А Максим? Он для всех только денежный мешок? Да, так оно и есть! Приедет, привезёт деньги, все вроде бы довольны. А без денег? Нужен ли он кому-нибудь без денег?

…Сосед вернулся. Вроде не один.

– Давай, присаживайся, – пробасило «красное лицо».

– А мне тут мать курицу пожарила, – чуть тише прошепелявил гость.

– Да не доставай, смотри тут у меня сколько всего, жена беляшей ещё испекла, угощайся, – «краснолицый» толкнул Максима в бок, – ты что это, давай вставай, выпьем, поговорим…

И так тоже уже было! Ведь было же, было! В груди Максима так сильно заныло, он резко сел, засунув ноги в сланцы, нервно шаркнул, хотел было встать – под ногами неприятно треснул кедровый орешек, – и Максим вновь сел.

– Го-го-го! – захохотал сосед– Так-то лучше!

Наливая Максиму водки, довольный сосед всё бубнил:

– Не поверите, однажды в сосновом дупле бурундука почти два ведра кедровых орехов нашёл. Все чистые, один к одному. Всё забрал начисто. Так что ещё один бурундук повесился, го-го-го, – противно загоготал мужик.

Максим знал, если у бурундука забрать все его запасы, то зверёк от безысходности сам себя убивает. Не все в это верят, говорят, байки охотников. Но Максим почему-то верил. На Севере он неоднократно видел повесившихся между ветками зверьков и жалел их: вот так работай месяцами, а у тебя последнее отберут. И кто? Человек. Большой и сильный, не из-за голода, а просто так, как это «красное лицо»…

Максим не может понять: зачем бурундукам убивать себя? Какая же это глупость! Можно же в конце концов найти выход из ситуации? Те же охотники рассказывали: вот белка, даже если лишить её запасов, пойдёт у соседей воровать, лезть в петлю и не подумает. А ещё говорят, бурундук и белка – одна семья…

Водка привычно обожгла горло, Максим заел её кусочком беляша (почему его жена совсем не печёт пирогов?..), выпил ещё. Переживания, смешавшиеся с жаром водки, просились наружу. Максим больше ничего не ел, только пил и говорил, говорил и пил. Он рассказал всю свою жизнь, такую длинную, но такую короткую, такую, «не как у людей»; его слушали и кивали, ему сочувствовали, а волосатые руки разливали очередное пойло. Максиму, смотревшему сквозь пелену невыплаканных слёз и алкогольной завесы, уже казалось, что перед ним сидят две толстые зажравшиеся белки. Вот прискакала такая же толстая проводница, помахала красным хвостом, зло поцокала и ускакала.

«Какие противные белки», – подумал Максим, опустошая ещё один стакан, и – провалился… Его отяжелевшее тело лежало на узкой спальной полке вагона. В голове кружились, сменяя друг друга, мордочки бурундуков и белок. И вот, как осенние листья, посыпались на него деньги: сначала металлические, потом – тысячные купюры. Много-много денег! Максим счастлив! Но тут его окружили толстые белки и стали собирать деньги, стали срывать их вместе с одеждой. Максиму больно, как же больно! Он не выдержал и, растолкав всех белок, подался вперёд, а потом побежал, быстрее и быстрее, всё бежал и бежал…

…Пропажу соседа «красное лицо» обнаружил лишь утром следующего дня. Потирая трещащую от похмелья голову, он долго смотрел на пустое место напротив. На подушке валялись ветровка и пара орешков.

Некоторые пассажиры вспомнили: ходил тут ночью сумасшедший какой-то, бегал по вагонам, белок каких-то искал…

В Новый Уренгой Максим не приехал. Он никогда больше там не был. В Ижевске до конца своей жизни его ждала только мама. Зря ждала…

Перевод с удмуртского автора