* * *
Ну, вот и лето с нами,
Берёз наряд льняной,
Взметнулись рощ цунами
Зелёною волной.
Склонились ивы веско
Под солнцем и луной,
На окнах занавески,
Как пена над волной.
Над речкой мачты скрипы,
К причалу борт прижат,
Как брызги, листья липы
На пристани лежат.
Диск солнца утомлённый,
День гаснет не спеша,
У лета в цвет зелёный
Окрашена душа.
* * *
Небо в озеро протекло,
Утки в озере плавают парами,
А в окне моём между рамами
Бьётся бабочка о стекло.
Небосвод синевой покат,
В небе птиц пролетает стая,
Бьётся бабочка, уставая,
Отражая крылом закат.
Её кокон согрел апрель,
Бьётся бабочка в паутине.
Цвет на крыльях бордово-синий,
Как волшебная акварель.
За окном зеленеет сад,
А она словно лист опавший,
И на крыльях её уставших
К ночи алый погас закат.
Но зардеет опять восток,
Месяц в озеро опрокинется,
Упорхнёт из окна крапивница,
Как оранжевый лепесток.
Словно ветер цветок сорвал,
Я гляжу на полёт красивый,
А над зарослями крапивы
Кружит бабочек карнавал.
* * *
Поёт в берёзе птица потаённая.
Поёт себе, со стаей не летит,
И зеленушку в листьях не найти,
В июле зелень зеленей зелёного.
Над рощею вспорхнула стая вдруг,
И, как листвою, крыльями листая,
Летит самцов зеленокрылых стая,
Чтобы в гнездовьях накормить подруг.
Слетев в кусты с небесной высоты,
О небе птицы продолжают пенье.
Их жёлтое с зелёным оперенье
Необъяснимой райской красоты.
Им рады перелески и сады,
Вот стая, облетая в сквере ельник,
Летит туда, где в хвое можжевельник
Для птиц припас лиловые плоды.
Бессменная забота у самцов.
В своих трудах – до ночи, спозаранку –
Они свою не забывают самку
И в гнёздах зеленеющих – птенцов.
Нам зеленушки посланы с небес
До осени от самого апреля,
Их бесконечно радостные трели
Зелёным смыслом наполняют лес.
* * *
На просеках лесных
Почти стихает ветер,
Царит затишье в лете
До будущей весны.
Стихает звон цикад,
Нет ярости у гроз,
Клубится аромат
Шиповника и роз.
Созревших яблок груз
На ветках держит сад.
Как маленький арбуз,
Крыжовник полосат.
Арбуз ему сродни,
И зреют без оглядки,
Как ягоды, они
На ветках и на грядке.
День к вечеру покат,
Ночные птицы вьются,
Малиновый закат
У месяца на блюдце.
Вот день иссяк уже,
Закат над рощей реет,
На небе звёзды зреют
На облачной меже.
* * *
Мы пленники любви и красоты.
Для нас цветут фиалки и левкои,
Им нет порой от бабочек покоя,
Слетевших лепестками с высоты.
Цветы любви невидимы для глаз,
Они цветут в садах за облаками,
Их ангелы касаются руками,
Из них сплетая радуги для нас.
И пусть сады Эдема не близки,
Их звёздный аромат доносит ветер,
И, облетев с заоблачных соцветий,
Вновь бабочками стали лепестки.
Цветы в раю чудесные растут,
Они не вянут и цветут веками,
Всё потому, что сад за облаками
Принадлежит садовнику Христу.
* * *
Степная Таврия – закатов колыбель,
Цветущая Байдарская долина,
Над ковылём белеет домик Грина,
И от крыльца тропинка в Коктебель.
У дома мальвы словно на посту,
Дрожит над степью жаркая истома,
И вдоль стены до самой крыши дома
Акации душистые растут.
Здесь и Гарвей мог проживать вполне,
Дом, как фрегат, по океанам грезит
И по ночам Луна порой, как Фрези,
Мелькает на черешневой волне.
Когда Луна за море поспешит,
То ярко по пролётам звёздных лестниц
Взойдет на небо над долиной месяц
И озарит Джанкой и Сиваши.
Он поплывёт над бездною морей,
И в небе Ковш минуя звёздный малый,
Зарю расправит, будто парус алый,
И поплывёт к Каперне, словно Грей.
С рассветом месяц устремится вниз,
Пройдя по звёздам неба половину,
Он будто бы «Нырок» в рассказе Грина
Вернется в порт для парусников – Лисс.
Над степью день займётся сам собой,
Он будет ветром к травам прикасаться,
И дому Грина может показаться,
Что будто за окном шумит прибой.
* * *
Твой взгляд мне душу бередит,
Я без ума от талии изгиба,
А в банке неморгающая рыба
На нас с тобой внимательно глядит.
Она живёт и плавает одна,
Храня объёму замкнутому верность,
Над ней воды обратная поверхность,
Под рыбою растения у дна.
Пространство за окном как водоём,
И жизнь там тоже вроде бы другая,
И мы как рыбы смотрим, не моргая,
На синевы таинственной объём.
Не отвести от небосвода глаз,
Волнует высоты неимоверность,
Всё небо как обратная поверхность
Другой среды, неведомой для нас.
Бескрайний мир космических идей
Для всех сияньем солнечным украшен,
И, может быть, над банкой лампа наша
Для рыбы – словно солнце для людей.
Настала ночь, за окнами ни зги,
Неразличимы призрачные дали,
И лишь как прежде для меня реален
Твоей красивой талии изгиб.
Подлунный мир намеренно не прост,
И вот для нас, в лучах купаясь света,
В аквариуме, будто бы комета,
Мелькает за стеклом вуалехвост.
* * *
Ночное море лунный блик
Волной качало,
И море прислоняло бриг
Щекой к причалу.
Была волна синее льна,
Крута, поката,
Спешила по волне Луна
В туман куда-то.
Как призрак – бриг стоял один,
Ветшали реи.
На берегу у трапа Грин
Стоял с Гарвеем.
Но вот рассеялся туман,
Речь зазвучала,
Ушёл бесследно в Зурбаган
Бриг от причала.
От чаек прилетела весть
В лучах рассвета,
Что Зурбаган у Грина есть
На небе где-то.
До звёзд вздымается волна,
И в небе вечном,
Как Фрези Грант, плывёт Луна
На остров млечный…
* * *
Моей страны прекрасен лик.
Дубравы с голосом кукушки,
Кипрей, цветущий на опушке,
На ёлке снега воротник.
И летом среди тайных троп,
Войны историю хранящих,
Я нахожу порою в чаще
Заросший маками окоп.
Растут над ним берёзы вновь,
Призыв не слышится к атаке,
И лишь хранят в соцветьях маки
Бойцами пролитую кровь.
Наполнен памятью утрат
Окоп в дубраве у обрыва,
Где запах пороха от взрыва
Сменил черёмух аромат.
И пусть прошло немало лет,
Войны не исчезают тропы.
Как каски – кочки у окопа
Заката отражают цвет.
Шинельным пологом пырей
Укрыл воронки след в овражке,
Роса на лепестках ромашки –
Как слезы вдов и матерей.
Я здесь в июне каждый раз
Бываю утром, на закате.
Окоп – как память о солдате,
Который жизнь России спас.
* * *
По-весеннему небо синее.
Над Москвою шумят берёзы,
И весною цветы мимозы
Изгоняют зимы уныние.
Жёлтым цветом восток окрашен,
Как мимозовый куст рассветы,
В жёлтом цвете осталось где-то
Сокровенное чувство наше.
Небо синее, как аквариум,
За окном в небе птицы плавают,
Вы любуетесь златоглавою,
Как мимозою, вам подаренной.
Вы заметили, между прочим,
Прислонившись к оконной раме,
Что мы, будто в небесном храме,
У окна с приближением ночи.
В небе жёлтых созвездий свиты,
Цвет у звёзд и мимоз одинаковый,
И я вспомнил слова Булгакова,
Что мимозы – цветы Маргариты.
* * *
У трубы завода – паралич,
Жизни у завода нет обычной,
И глядит на облако кирпич,
В кладке затаясь трубы кирпичной.
Над трубою облачность нежна,
Спит труба в просторах небосвода,
Но труба заводу не нужна,
Потому что нет давно завода.
Над трубой не вьётся дым густой,
Облака её обходят мимо,
Много дней обходится без дыма
Встроенный кирпич в трубе пустой.
Рядом цех кирпичный, как во сне,
Под трубою аккуратно сложен,
Обратившись окнами к весне,
Встал стеною, на закат похожей.
А в стене, как и в трубе, кирпич,
Затерявшись где-то в кладке тесной,
Смотрит на завода паралич
Со стены безжизненной, отвесной.
Безысходность душу бередит,
Вновь весна проходит быстротечно,
И кирпич, грустя, на сквер глядит,
В стену замурованный навечно.
* * *
Ночь над рекою и аптека,
Над тротуаром фонари,
Звезда далекая горит
Лучами из другого века.
О, если б луч поведать мог,
Что где-то в неизвестном мире
Всё так же предаётся лире,
Гуляя вдоль Фонтанки, Блок.
Что не исчез прошедший век,
И, сидя у окна избушки,
Как прежде наблюдает Пушкин,
Как укрывает землю снег.
К окну морозному прильнув,
Он видит позднею порою,
Как вьюга в небе мглою кроет
Над лесом бледную Луну.
Там мысли прежние царят,
Там декабристов посиделки,
И те же факелы на стрелке
Ростральной парою горят.
Возможно, так и мы потом,
В небесной появившись бездне,
В духовном мире не исчезнем
И в вечном царствии святом
Не распадёмся сгоряча,
Ведь неспроста под синевою
Над полноводною Невою
Горит Исаакия свеча.
* * *
Проплывают в небе облака,
Облака пушистые и влажные.
Облако всегда красиво каждое –
С ветром не встречается пока.
Ветер ради них готов на всё,
Он души в них будто бы не чает,
Их в объятья ветер заключает
И, кружа, за горизонт несёт.
За леса и тридевять морей,
Неуёмный и лохматый с виду,
К берегам далекой Антарктиды
Их уносит северный Борей.
А затем уже наоборот,
Облетев планету многократно,
Их уносит в Арктику обратно
Южный ветер – брат Борея – Нот.
Эвр с востока гонит облака,
С запада Зефир за них в ответе,
Так их носит многоликий ветер
Над планетой многие века.
Ветры над землёю нашей всей
По небесным мечутся дорогам,
Из мешка, подаренного Богом,
Выпустил их, видно, Одиссей.