Артур Кенчешаов
Родился в 1988 году в городе Черкесске. Окончил Северо-Кавказский федеральный университет в 2010 году. В настоящее время работает на телеканале «Архыз24» телеведущим. Имеет ряд публикаций в региональных и центральных изданиях. Пишет на русском и черкесском языках. Автор двух поэтических сборников – «Шёпот предков» и «Перо и кинжал».
Честь
Тебя считаю важным свойством,
Необходимым для людей.
Шагая в ногу с благородством,
Мужчин ты делала сильней.
Ты в девушек вселяла скромность,
Была величием орлиц.
Но время, набирая скорость,
Тебя пыталось бросить ниц.
Вот и сейчас под шелест денег
Тебя хотят перечеркнуть.
Но ты не будешь на коленях
И не окончится твой путь.
Отваги крепость, жизни остов,
Ты шла сквозь шумные года.
И среди гор особо остро
Воспринималась ты всегда.
Тебя ценили выше жизни,
Тобой порой сверкала сталь.
Святой устав любой Отчизны –
Судьбы шуршащая скрижаль.
Тебя вплели горянки в косы,
Стирала страх, сметала месть.
Для нас была всегда Колоссом,
Но называлась просто – Честь!
О чём твердите вы мне, птицы?
– О чём твердите вы мне, птицы,
С небес бросая хриплый крик?
Хотел с тревогой вашей слиться,
Но мне неведом ваш язык.
О чём поёшь в тиши рассвета
Мне с вдохновением, родник?
Хотел я спеть с тобой дуэтом,
Но мне неведом твой язык.
О чём бормочешь, хмурый ветер,
Ворчливый, как седой старик?
Хотел бы я тебе ответить,
Но мне неведом твой язык.
О чём вы шепчете, деревья?
В слепой печали к вам приник,
Благоразумие презрев, я,
Но мне неведом ваш язык.
– Что, человек, лишён покоя?
Что головой своей поник?
Поговорили б мы с тобою,
Но нам неведом твой язык.
Тени
Во мгле, с настольной лампой неразлучный,
Сижу в обнимку с памятью без слов.
Вписала тень моей руки и ручки
Нет, не стихи, а тень моих стихов.
Тенистый парк. Тропинки, словно змейки.
Пусть наши души грустно разошлись.
Но на тени заброшенной скамейки
Как прежде, наши тени обнялись.
Полотна стен с портретами видений
Скрепили воедино эту ночь.
Стучат часы, расплёскивая тени,
А нас самих вышвыривая прочь.
Старой яблоне
Тихо отворю я снова двери во
Внешний космос памяти моей.
Дедушкой посаженное дерево
Распахнёт объятия ветвей.
Проникаясь ритмом сада медленным,
Подойду я к яблоне родной,
Что была мальчишками облеплена,
Что была когда-то молодой.
В детстве мы срывали эти яблоки,
Даже не успевшие поспеть.
А теперь она склонилась набок и
Под ноги бросает листьев медь.
Как старушка милая, заботливо,
Держит поредевшие дары.
Бьётся сердце прошлого отчётливо
В глубине морщинистой коры.
К ней приду я, создавая ямбами,
Нежности и радости анклав.
Я спою о чём-то старой яблоне,
Будто своё детство приобняв.
Конь и всадник
Распахнулась вдали беспокойная мгла,
И простор взмахом шашек размечен.
Устремляюсь вперёд, закусив удила,
Устрашающим крикам навстречу.
Мой наездник меня сладкой воли лишил,
Став на свете при этом всех ближе.
Он мне дорог! Я многое с ним пережил,
В то же время его ненавижу.
Я отлично познал, что такое война,
И мы снова бросаемся в битву.
Приподнявшись с седла, он летит, стремена
Мне вонзая в бока, словно бритвы.
Бьются в такт опьянённые наши сердца,
Я иду на врагов, задыхаясь.
Этой смерти и крови не видно конца,
Жизнь ушла в затуманенный хаос.
Столько криков вокруг кровожадно-лихих!
Мы в атаку единым порывом!
Только всадник мой вдруг содрогнулся, затих,
Сжав мою опалённую гриву.
Я почувствовал, как его кровь потекла
По бокам моим струйкой горячей.
В мою душу вошла беспокойная мгла,
Я испуган, скачу, как незрячий.
Тот, кто был ближе всех мне на этой земле,
Тот, кого я, любя, ненавидел.
Бездыханный застыл в этом старом седле.
Как же я эту смерть не предвидел?!
Я помчался вперёд, как затравленный зверь,
По бескрайнему мрачному полю.
Мне б вовсю ликовать, я свободен теперь,
Но зачем только мне эта воля?!
Красно-алый закат поджигает слезу,
В моём сердце – печаль и тревога.
Я его в небеса на хребте довезу,
И мы вместе предстанем пред Богом.
Черкешенка
Я по нагорьям скользких лет
Иду над пропастью опасной
И замечаю хрупкий след
Сестёр-черкешенок прекрасных,
Что испокон веков седых
Своей красой мир поражали.
Для них слагался горский стих,
Им посвящали звон кинжалы.
Надежды глас согреет слух,
Даря мечты, стирая муки.
Светя мне в душу, Адиюх
Сквозь времена протянет руку.
Когда сомкнутся крылья дня,
Застынут над страницей белой.
Посмотрит нежность на меня
Глазами лермонтовской Бэлы.
Любовь к Кавказу всё сильней,
И не позволит мне разлуку
С ним дочь Темрюко – Гушеней,
Монарху ставшая супругой.
Целуя родинки огней,
Ночь распахнётся шалью серой.
Но мать всех нартов – Сатаней
Во мне поддержит честь и веру.
Внесу я в парк печаль свою,
Пойдут попутчиками строки.
Присядет рядом на скамью
Со мною ангел черноокий.
Сойдутся радости на ней,
Сплетутся образы несмело
И Адиюх, и Гушеней,
И Сатаней, и милой Бэлы.